Вожаки комсомола

Она кинулась туда. Но у ворот часовой не пропускал ее.

— Мне надо в штаб… — умоляла она.

Нервы сдали совсем, и от слез она ничего не видела перед собой, даже когда подошел военный.

— Почему эта женщина здесь плачет? — спросил он.

— Просится в штаб, товарищ комиссар.

— С чем вы к нам, уважаемая гражданка? — спросил военный.

Александра Григорьевна сквозь слезы рассказала о семье…

— Бойченко? Александр? — живо воскликнул комиссар части. — Сашко Бойченко? Так я же его хорошо знаю. Секретарем райкома комсомола работал, когда он был секретарем ЦК. Идемте к командиру. Все сейчас попробуем уладить.

Случилось так, что и командир, с которым Александра Григорьевна познакомилась, тоже в прошлом был комсомольским работником и хорошо знал Бойченко… Военная грузовая машина отвезла семью на станцию Заосколье.

Железная дорога была забита эшелонами. С Украины вывозилось на восток оборудование заводов и шахт, уголь и хлеб. Ехали люди. Тысячи людей. Часто в дороге на поезд налетали вражеские самолеты.

«В вагоне, кроме нас, было еще несколько семей колхозников, — появляется запись в дневнике Александра Максимовича. — На лицах у всех большое горе, тревога.

Мои носилки стояли на полу, около меня жена, дети. К нам тесным кольцом подсаживались все постояльцы вагона и так часами сидели, разговаривая о том, как дальше пойдет война, словом, говорили о судьбе Родины и о пашей судьбе. Мысли об этом не оставляли нас ни днем, ни ночью».

Надвигалась суровая зима, уже давали о себе знать ранние двадцатиградусные морозы. Было холодно, особенно по ночам. Скорее бы добраться до места, отогреться.

Судьба забрасывает Александра Максимовича с семьей в небольшую деревушку Белополье на Саратовщине. Это по ту сторону Волги — 18 километров от железнодорожной станции и 35 от районного центра.

Наконец — в доме. Едва теплится огонек в печи, а они и этому безмерно рады. Греются с холода. Едят очень горячий суп, пьют горячий чай. Нет постели, нет теплой одежды.

— Но ничего, будем как-нибудь жить, — успокаивает Александр Максимович жену. — Все устроится.

— Не померзли бы дети, — волнуется Александра Григорьевна.

— Главное, есть крыша над головой. Перезимуем, а там — весна, лето…

— Придут теплые дни, — добавляет Александра Григорьевна.

Так и успокаивают они друг друга, хоть и знают хорошо, что зима эта будет нелегкая, что надо перебороть все трудности…

Рядом с Бойченко живут эвакуированные. Здесь, в тылу, надо работать для фронта, для победы и, прежде всего давать хлеб. Люди же, собравшиеся в Белополье, в большинстве своем никогда раньше не имели дела с сельским хозяйством.

Они находили в себе силы, чтобы в дождь, под ветром, пронимавшим до костей, выкапывать картошку из раскисшей земли или, проваливаясь по пояс в снегу, собирать подсолнечник, или в мороз ночью за пятнадцать километров ехать в степь за сеном для скота.

Рядом со взрослыми работали подростки. Они брались за любую работу, чтобы заменить старших, сражавшихся сейчас на фронтах войны.

Многие среди эвакуированных были актеры, учителя, счетоводы…

«Каждому стоило немалого труда стать настоящим колхозником, — рассказывает в своем дневнике Александр Максимович. — Это не шутка, за месяц из артиста Ленинградской оперетты превратиться в конюха или, будучи прежде преподавателем иностранных языков, за неделю стать дояркой. Вот, например, наша соседка была учительницей, а как хорошо научилась сеять руками, не хуже стариков, что всю жизнь прожили в селе. Не хватало трактористов, комбайнеров, и горожане быстро освоили сельскохозяйственные машины. Пахали, сеяли, собирали хлеб, помогали государству и кормили себя».

Веселая шутка никогда не оставляет Александра Максимовича. Кто-то из товарищей или друзей рассказывает ему о забавном случае, происшедшем в колхозе, и он не без юмора записывает в дневнике:

«…Конечно, все шло не так гладко, бывали казусы и смешные истории. Эвакуированным раздали тридцать коров. Одна из них попала преподавателю истории, эвакуированному из Одессы. Историк решил подоить коровку. Взял поллитровую бутылку, подставил к соску и давай дергать — молоко струйками обливало руки, грудь, лицо, не попадая лишь в бутылку. Не нравился корове этот историк, она немного саданула его. Позвали помощницу, но и та сроду возле коровы не бывала. Пришлось передать корову другому эвакуированному».

Люди учились хозяйствовать…

Стало холодать. Степь раскисла. Дороги превратились в сплошное месиво, низина — в широкие озера, в самой деревне стояли большие лужи.

Александр Максимович беспокоится о жене и детях. Уезжая, они не захватили теплой одежды, зимней обуви. А везде такая грязь, что даже в сапоги набирается вода. Ходить в туфлях — все равно что босиком…

«Выдержат ли дети?» — думает он.

Неля пошла работать на колхозную почту. Славик — ездовым в колхоз. Он окончит курсы трактористов, вступит в комсомол и, работая весной 1942 года трактористом, один будет зарабатывать хлеб для семьи.