Вожаки комсомола

Вместе с Рафаэлем в кружок вошли Андрей Ванян, Сергей Калантаров, Степан Акопов и другие. Они учили армянский язык, читали книги просветителей… Каким ветром свободы повеяло со страниц замечательного романа Абовяна «Раны Армении» о борьбе армянского народа против иранского ига! А судьба самого Абовяна! Подвергнутый жесточайшим гонениям со стороны армянских клерикалов и чиновников царской России, он в возрасте сорока трех лет бесследно исчез. А романы Раффи «Давид-Бек» и «Самуэл»! А поэзия Нагаша Овнатана и Саят Новы! И не сразу, а открывая для себя все новые и новые горизонты, кружковцы пришли и к сочинениям Микаэла Налбандяна, друга Герцена и Джузеппе Мадзини, революционного демократа и философа, просидевшего три года в казематах Петропавловской крепости и умершего в далекой ссылке… Вот так, понемногу, в сознании кружковцев возникало видение древнего и когда-то могучего государства, с гениальными зодчими, воздвигшими Звартноц и Рипсимы, Эчмиадзинский собор и патриарший дворец в Двине, с удивительным народом, сын которого, Месроп Маштоц, уже шестнадцать веков назад изобрел армянский алфавит.

Добрый, талантливый, трудолюбивый народ с беспримерно трагической судьбой, постоянная добыча завоевателей… Чем же могут помочь ему они — неоперившиеся юнцы?

Кружок, по существу, носил просветительный характер, но был нелегальным. Сам Хитаров определял его направление как народно-революционное. В статьях рукописного журнала звучали призывы посвятить свою жизнь освобождению Армении.

Они зачитывались Радищевым и Пестелем, Белинским и Герценом, Чернышевским и Добролюбовым. Просачивались слухи, что в России существует социал-демократическая рабочая партия, что у этой партии есть газета «Правда» и она запрещена правительством.

Члены кружка понимали, что освободительная борьба необходима, и не без поддержки русского народа.

2

Грянул февраль 1917 года.

В эти дни с площадей и перекрестков Тифлиса исчезли черные монументальные силуэты городовых, красные бантики пришли на смену бутоньеркам, духовые оркестры исполняли «Марсельезу», а посетители духанов, наслаждаясь шашлыком и сациви, произносили замысловатые тосты за «прекрасную даму» Революцию, которая широко распахнула двери в новую жизнь.

Но в какую? Представители нарождающейся национальной буржуазии полагали, что в этой новой жизни для них откроются небывалые горизонты предпринимательства, частной инициативы и конкурентной борьбы. Так да здравствует революция! Во имя столь чарующих перспектив почему бы и не позволить называть вчерашнего князя из рода Багратидов и уличного продавца мацони гражданами. Мы ведь не лыком шиты: почитывали и Гизо. Великая французская революция… Она прорубила дорогу молодому классу — буржуазии. А чем мы хуже французов? У них Робеспьер, Марат, Дантон, Сен-Жюст. Ну а у нас бывший князь Львов, Александр Керенскпй, Церетели, Чхеидзе, Дан. Вполне здравомыслящие, вполне приличные люди. Поднатужимся, сокрушим кайзера, смотришь, и в Европе найдется применение нашим капиталам. Осушим же, генацвале, до дна этот турий рог вина, столь же красного, как и сама революция. За новую нашу власть! А пролетарии… Ну пусть они пошумят немного — от крика никогда еще не рушились основы строя. А потом все будет по-прежнему, только у баранов будет новый пастух. В марте 1917 года на совещании представителей марксистских кружков в Тифлисе обсуждался вопрос об объединении большевиков с меньшевиками. И после долгих споров было принято явно ошибочное решение об объединении, хотя соотношение сил, особенно в Тифлисе, складывалось в пользу меньшевиков, которых было значительно больше. Одна ошибка привела к следующей, и, когда эхо выстрела «Авроры» докатилось до Тифлиса, сторонники «мирного перехода власти» во главе с Махарадзе настояли на отмене вооруженной демонстрации трудящихся. И уже через день меньшевики, объявив военное положение в Тифлисе, захватили арсенал, вооружили своих сторонников и фактически взяли власть.

Кружок первой гимназии, в котором состоял Рафаэль Хитаров, вновь перешел на нелегальное положение.

Но еще до этого, в июле 1917 года, Рафик, явившись на очередную встречу кружковцев, вытащил из-под гимназической куртки тщательно переплетенную книжечку и, подняв ее над головой, воскликнул: «Я прочитал! Это Ленин. Ленин указывает нам путь в будущее. Послушайте, что он здесь пишет: «Ставя лозунг «интернациональной культуры демократизма и всемирного рабочего движения», мы из каждой национальной культуры берем только ее демократические и ее социалистические элементы, берем их только и безусловно в противовес буржуазной культуре, буржуазному национализму каждой нации»[14]. Они целый вечер читали удивительные по своей ясности и несокрушимо аргументированные «Критические заметки по национальному вопросу». Рафик где-то достал журнал «Просвещение», вырезал из него статью, подписанную В. И. Лениным, и сам старательно переплел ее.