Вожди и сподвижники: Слежка. Оговоры. Травля

— Где? Ну, скажем, в Туркмении. А что? Пошлите меня туда. Секретарём ЦК там Ибрагимов. Я знаю его по аппарату ЦК в Москве, — многозначительно произнёс Бажанов, намекая на неделикатность Зеленского — мол, Ибрагимов места своего секретаря не предложит.

Зеленский, не мешкая, распорядился выдать Бажанову путёвку о направлении в распоряжение ЦК Компартии Туркмении.

Бажанов мысленно поздравляет себя с победой. Теперь, надо полагать, у Зеленского не останется и тени подозрения относительно мотивов того, почему московский гость стремится поближе к облюбованному заранее участку границы — просто не хочет работать секретарём Зеленского, это предложение задело его самолюбие.

В пору, когда Бажанов работал в секретариате Сталина, Ибрагимов был всего лишь ответственным инструктором ЦК и смотрел на него, как на большое начальство. Увидев Бажанова в своём кабинете, Ибрагимов растерялся:

— Ну, сейчас все станут говорить, что вы приехали на моё место…

— Да брось ты, — рассмеялся Бажанов. — Назначь меня заведующим секретным отделом ЦК. Я буду у тебя в подчинении, и всем станет ясно, что у меня нет никаких поползновений на твоё место.

Три месяца — с октября по декабрь 1927 года — пробыл Бажанов в этой должности. Приехавшего с ним Максимова пристроил на небольшую хозяйственную работу, чему агент ГПУ был несказанно рад. Когда-то в Одессе он заведовал хозяйством кавалерийского полка, и это занятие ему чрезвычайно нравилось. Из Ашхабада на Лубянку исправно поступали донесения о наблюдаемом объекте. Словом, все были при деле.

Ибрагимов, убедившись в том, что Бажанов действительно не имеет намерений занять его пост, стал приглашать к себе в гости, чаще и откровеннее беседовать на разные темы. Постепенно Бажанов сводил разговоры к соседней Персии, к пограничному отряду, интересовался особенностями жизни в приграничной полосе. Как бы невзначай спросил: вот у вас граница совсем рядом, часты ли случаи бегства на ту сторону?

Ибрагимов засмеялся:

— Чрезвычайно редки.

Бажанов заведовал секретной канцелярией ЦК партии Туркмении, секретарствовал на заседаниях бюро и пленумов, был в курсе всех государственных и военных тайн этой республики. Его удивляло отсутствие каких-либо дел о нарушениях границы.

— Почему?

— Чтобы приблизиться к границе, надо добраться до какого-нибудь населённого места. А они все под постоянным наблюдением. Никакой новый человек не останется незамеченным.

— А минуя населённые места — нельзя?

— Нельзя, — заверил Ибрагимов. — Пустыня на тысячи километров. Поэтому вся линия границы не охраняется. Это просто невозможно.

— Ладно, — согласился Бажанов. — А если нарушитель ответственный работник? Ведь он может без труда приблизиться к пограничной линии и перейти её. У вас бывали такие случаи? Я слышал, что бывали. У многих ведь родственники на той стороне.

Ибрагимов выпрямил два толстых волосатых пальца правой руки:

— На моей памяти было всего два таких случая.

— И чем они кончились?

— Обоих беглецов поймали и вернули назад.

— Не понял. Где поймали? На территории Персии?

— А то где же? Там и схватили.

— А персидские власти?

— Они закрывают глаза, как будто ничего не произошло.

Вот те на! Советские пограничники хозяйничают на чужой территории, как на своей. Бажанов приуныл: оказывается, главная трудность здесь вовсе не в том, чтобы перейти границу. Главная трудность — дальше. Это надо учесть.

В один прекрасный день в кабинете начальника пограничного отряда № 46 войск ГПУ Дорофеева зазвонил телефон. Представившись, что он заядлый охотник, заведующий секретным отделом туркменского ЦК Бажанов попросил выписать два пропуска на право охоты в пограничной полосе и выделить два карабина. Для себя и своего приятеля Максимова.

Дорофеев знал служебное положение Бажанова, видел его на заседаниях бюро ЦК, замечал дружеские отношения с Ибрагимовым. Просьба ничего необычного не содержала — все местные начальники имели такие пропуска. Вот только карабины…

— Так я же охочусь только на крупную дичь, — весело разъяснил Бажанов. — Что толку от дробовика?

Дорофеев выполнил просьбу. Если бы он знал, что Бажанов никакой не охотник, а вся эта комедия разыгрывается им с одной-единственной целью: примелькаться в тех населённых местах, в которых с незнакомцев не спускают глаз. Увы, партийная должность просителя перевесила служебную инструкцию.

Под видом охотника Бажанов обследовал разные участки границы в поисках наиболее подходящего места для перехода. Рядом с ним шагал ни о чём не подозревавший Максимов — тоже в охотничьем снаряжении, с карабином через плечо.

Превозмогая отвращение к охоте, Бажанов всегда радостно пожимал руки сослуживцам, которые приглашали его составить компанию, делал вид, что уже заранее предвкушает удовольствие. Они часто ездили в «Фирюзу» — дом отдыха работников ЦК в двадцати-тридцати километрах от Ашхабада, на самой границе с Персией, в горах. Сослуживцы должны видеть, что он и в самом деле увлечён охотой. Одно время он даже намеревался совершить побег оттуда. В случае неудачи — мол, оторвался от компании, заблудился в горных ущельях.