Совершенно секретно
Особая папка
Находясь продолжительное время на Брянском фронте, мне не раз приходилось в дивизиях, армиях и в штабе фронта слышать резкие суждения о тов. Мехлисе, говорящие, что многие командиры и политработники с глубокой неприязнью относятся к тов. Мехлису, прибывшему на Брянский фронт в начале июля с.г. в качестве члена Военного Совета. Это неприязненное выражение можно определить более или менее точнее: его боятся, не любят, более того, ненавидят.
Происхождение этой неприязни вызвано, видимо, весьма крутыми расправами т. Мехлиса с командирами на юге, на Воронежском и Волховском фронтах, известия о которых распространились, по-видимому, в Армии и о которых здесь, на Брянском фронте, также знают.
«Конечно, — говорят о нём многие (например, генерал Антропов — нач. оперативного отдела штаба фронта, подполковник Шитов — зам. начальника разведки), — Мехлис человек большой, умный, с широким государственным кругозором. Но и с этими качествами всё-таки было бы лучше, если бы он работал не в армии. В армии самые талантливые, большие люди даже тогда, когда Мехлис неправ, не решаются оспаривать его мнение, т.к. находятся под влиянием его бывшего положения и авторитета. Поэтому он подминает всех и вся, считает, что ему всё можно».
В подтверждение этого приводят, помимо всего прочего, такой факт: недавно т. Мехлис приказал вызвать к себе на 8 ч. начальников всех управлений и служб тыла, но занялся другими делами и всё тыловое начальство — генералы, полковники — ровно сутки лежали в лесу, ожидая начала совещания.
Люди здесь хорошо знают крутой нрав т. Мехлиса, его резкость, безапелляционность в отношении ко всем. Говорят о нём также, что он не пытается искать, завоевывать любовь своих подчинённых. По словам члена Военсовета 66-й арм. т. Кривулина, на Степном фронте люди были настолько запуганы его резкими телеграммами, телефонными звонками, выговорами, что не знали покоя ни днём, ни ночью, а когда он уехал со Степного фронта, все там с облегчением вздохнули.
Каждую смену в командном или политическом составе на Брянском фронте, наверное, не без оснований, приписывают новому члену Военсовета В первые дни приезда т. Мехлиса сюда был заменён зам. начальника штаба фронта полковник Ермаков. Ермаков пользовался большим уважением у людей, как умный и опытный, по-настоящему обаятельный командир, который умел организовывать порядок в штабе — охрану штаба, политработу среды командиров и т.д.
На место Ермакова был поставлен полковник Фисунов — бывш. секретарь т. Мехлиса. По мнению командиров, которое надо разделить, после замены Ермакова порядка в штабе ничуть не прибавилось, т.к. заботы Фисунова главным образом касаются Военторга.
Совершенно неожиданно и, по мнению всех, неосновательно, был также сменён начальник разведки фронта старый полковник Хлебов, один из деятельных участников двух операций фронта — касторнинской и орловской. В первые же дни приезда на Брянский фронт новый член Военсовета заявил ему: «Ваша работа меня не устраивает». Вскоре Хлебов был откомандирован в Москву и заменён полковником Масловым, приехавшим с Волховского фронта.
Ряд командиров и политработников в известной мере напуганы подобными фактами и потому не уверены в том, что они также не будут сменены. Например, редактор фронтовой газеты полковник Воловец, почти каждый день получающий резкие замечания т. Мехлиса по газете, боится ходить к нему и, как он признаётся, ожидает дня, когда т. Мехлис снимет его. Ошибкой газеты были несколько передовых и аншлагов в июле — «Устроим немцам под Орлом второй Сталинград». Но редакция печатала эти аншлаги и передовые половину месяца, исходя из указания Военсовета фронта.
Не стану перечислять другие известные факты. Вполне понимаю, что разбираться в них — не моё дело. Я написал это письмо после раздумья и колебаний, откровенно и прямо, желая одного: чтобы ЦК нашей партии, тов. Сталин знали бы это настроение командиров и политработников по отношению к генералу Мехлису.