Вожди и сподвижники: Слежка. Оговоры. Травля

Несколько в иной интерпретации подаёт эту версию вдова Н.И. Бухарина М.А. Ларина: «В ноябре 1932 года, придя домой из института, я застала там Н.И. (Бухарина. — Н.З.). Я увидела его взволнованного, бледного. Они тепло относились друг к другу, Н.И. и Надежда Сергеевна; тайно она разделяла взгляды Н.И., связанные с коллективизацией, и как-то улучила удобный момент, чтобы сказать ему об этом. Надежда Сергеевна была человеком скромным и добрым, хрупкой душевной организации и привлекательной внешности. Она всегда страдала от деспотического и грубого характера Сталина. Совсем недавно, 8 ноября, Н.И. видел её в Кремле на банкете в честь пятнадцатилетия Октябрьской революции. Как рассказывал Н.И., полупьяный Сталин бросал в лицо Надежде Сергеевне окурки и апельсиновые корки. Она, не выдержав такой грубости, поднялась и ушла до окончания банкета. Они сидели друг против друга, Сталин и Надежда Сергеевна, а Н.И. рядом с ней (возможно, через человека, точно не помню). Утром Надежда Сергеевна была обнаружена мёртвой».

Расхождения, в общем-то, незначительные. Не суть важно, сколько было окурков. Не имеет принципиального значения, были ли апельсиновые корки, которые вдруг появились в рассказе вдовы Н.И. Бухарина. Это всё мелочи, и они вполне объяснимы. Настораживают и наводят на размышления слова одного из близких знакомых Авеля Енукидзе, которые записал Рой Медведев. «Сталин поехал на дачу, а Надежда пошла в кремлёвскую квартиру». Светлана Аллилуева со слов няни утверждает, что отец спал дома.

Давайте ещё раз вернёмся к её записям. Итак, две женщины — няня и экономка — первыми увидели тело Надежды Сергеевны возле её кровати, в руке был «вальтер». Они положили тело на постель и привели его в порядок. Что они начали делать после этого? Разбудили Сталина? Нет. Стали звонить начальнику охраны, Енукидзе, подруге Аллилуевой Полине Жемчужиной.

Странно, не правда ли? В этой же квартире, совсем недалеко, слева от столовой спит человек, чью жену только что обнаружили мёртвой с пистолетом в руке, а его не будят, ему ничего не говорят. Странно и то, что в квартиру друг за другом приходят Паукер, Енукидзе, Жемчужина, врываются Молотов и Ворошилов, а хозяин беспробудно спит. Ведь они наверняка звонили в дверь, разговаривали в прихожей, заходили в комнату, где лежала покойная, то есть производили шум. Неужели муж не слышал его? «Наконец, и отец вышел в столовую», — пишет С. Аллилуева. «Сообщили Сталину, он быстро приехал», — читаем в версии близкого друга Енукидзе.

Противоречие налицо. Оно бы ещё долго мучило историков, если бы неожиданно один из самых авторитетных на Западе журналов — американский «Тайм» — не опубликовал в номере за первое октября 1990 года выдержки из новой книги воспоминаний Н.С. Хрущёва. В эту книгу вошли фрагменты, которые по тем или иным причинам не попали в прежние вышедшие за рубежом издания, в основу которых был положен текст, записанный им на плёнку. Название новой книги — «Хрущёв вспоминает: плёнки гласности». Продолжительность магнитофонных записей, положенных в её основу, — более ста часов. В предисловии «Тайма» говорится: родные и друзья Хрущёва опасались, что бывший кремлёвский руководитель иногда заходил слишком далеко в своих жалобах на изъяны советской системы, в своём осуждении тех политических лидеров, которые были ещё живы, и в рассказах о том, что власти сочли бы государственными секретами. И для того, чтобы избежать серьёзных последствий, родственники и друзья попридержали некоторые из плёнок. И вот журнал получил их в своё распоряжение.