Вожди и сподвижники: Слежка. Оговоры. Травля

«После смерти Сталина я узнал историю смерти Аллилуевой, — говорит Н.С. Хрущёв. — Конечно, эта история никак документально не подтверждена. Власик, начальник охраны Сталина, рассказал, что после парада все отправились обедать к военному комиссару Клименту Ворошилову на его большую квартиру. После парадов и других подобных мероприятий все обычно шли к Ворошилову обедать.

Командующий парадом и некоторые члены Политбюро отправились туда прямо с Красной площади. Все выпили, как обычно в таких случаях. Наконец все разошлись. Ушёл и Сталин. Но он не пошёл домой.

Было уже поздно. Кто знает, какой это был час. Надежда Сергеевна начала беспокоиться. Она стала искать его, звонить на одну из дач. И спросила дежурного офицера, нет ли там Сталина.

— Да, — ответил он. — Товарищ Сталин здесь.

— Кто с ним?

Он сказал, что с ним женщина, назвал её имя. Это была жена одного военного, Гусева, который тоже был на том обеде. Когда Сталин ушёл, он взял её с собой. Мне говорили, что она очень красива. И Сталин спал с ней на этой даче, а Аллилуева узнала об этом от дежурного офицера.

Утром — когда, точно не знаю, — Сталин пришёл домой, но Надежды Сергеевны уже не было в живых. Она не оставила никакой записки, а если записка и была, нам никогда об этом не говорили.

Позже Власик сказал:

— Тот офицер — неопытный дурак. Она спросила его, а он взял и сказал ей всё.

Потом пошли слухи, что, возможно, Сталин убил её. Эта версия не очень ясна, первая кажется более правдоподобной. В конце концов Власик был его охранником».

В пользу версии о самоубийстве говорит и такой факт: в трудную для Сталина минуту родственники жены не отвернулись от него, наоборот, всячески ему сочувствовали, пытались заглушить боль, помочь пережить её.

Хрущёв видел Аллилуеву последний раз 7 ноября 1932 года, за сорок часов до её смерти. Они стояли рядом на трибуне Мавзолея Ленина и разговаривали. Был холодный, ветреный день. Как обычно, Сталин был в своей военной шинели. Верхняя пуговица не застёгнута. Аллилуева посмотрела на него и сказала: «Мой муж опять без шарфа. Простудится и заболеет».

Через два дня Каганович собрал секретарей ЦК и объявил, что Надежда Сергеевна скоропостижно скончалась. А ещё через день или два он опять собрал тех же людей и сказал: Сталин просил передать, что произошло на самом деле. Это не была естественная смерть. Аллилуева покончила жизнь самоубийством. «Он не сообщил никаких подробностей, а мы не задавали никаких вопросов, — вспоминает Хрущёв. — Мы похоронили Аллилуеву. Сталин выглядел опечаленным. Не знаю, что было у него на душе, но внешне он скорбел».

Его скорбь была тоже особенной, сталинской. Он думал не о жене, а о себе. Он чувствовал наказанным себя и не мог понять, почему ему нанесли такой ужасный удар в спину.

Предсмертное письмо, оставленное ему женой, было полно обвинений и упрёков. Оно не сохранилось, его сразу же уничтожили. Предполагают, что оно было не совсем личным.

(ЭТО БЫЛО НЕ ПИСЬМО, А ПРОГРАММА РЮТИНА.)