Вожди и заговорщики

Но угроза этому делу исходила изнутри партии. Съезд интересен не только тем, что говорят на нем с трибуны. Самое важное происходит в кулуарах. Там общались организаторы первой пятилетки - каждый со своими сомнениями: неужели только у меня на деле провалы, а на словах - успехи? Нет, и у коллег тоже. Причем у всех! Сталинский план, несмотря на все усилия, провалился. Значит, не так уж были не правы оппозиционеры. Но об этом сказать с трибуны нельзя - тут же попадешь в число обливаемых идеологическими помоями.

Подавляющее большинство этих откровенничающих в кулуарах людей потом будет уничтожено. Что знал Сталин об этих разговорах? Очем думал, когда, получив в подарок от тульской делегации ружье с оптическим прицелом, смотрел через него в зал? Один из немногих выживших делегатов съезда, В. Верховых, в 1960 году дал показания Комиссии партийного контроля, расследовавшей события 30-х годов: «Вбеседе с Косиором последний мне сказал: некоторые из нас говорили с Кировым, чтобы он дал согласие стать генеральным секретарем. Киров отказался, сказав: надо подождать, все уладится»²³.

По утверждению О.Г. Шатуновской, сотрудницы комиссии Президиума ЦКпод председательством Н. Шверника, которая расследовала события 30-х гг., беседе Косиора и Кирова предшествовало прошедшее на квартире Орджоникидзе (в его отсутствие) совещание недовольных делегатов съезда, среди которых были такие влиятельные фигуры, как Косиор, Эйхе, Шеболдаев²⁴.

Шеболдаев Борис Петрович (1895-1937). Большевик с 1914 года. Заместитель наркома в «Бакинской коммуне». Руководил борьбой с

восстаниями в Дагестане во время Гражданской войны. В 1920- 1923 годах возглавлял Дагестанский обком, подавлял восстание Гопин-ского и другие выступления горцев. После войны - на руководящей работе. С 1930 года - член ЦК, руководил обкомами и с 1934 года - Азово-Черноморским крайкомом.

Эйхе Роберт Индрикович (1890-1940). Латышский батрак, член социал-демократии Латышского края с 1905 года. Один из руководителей советской власти в Латвии в 1918 году и на Урале во время Гражданской войны. В 1929-1937 годах руководил партийной организацией Западной Сибири, твердо выполняя партийные указания, кандидат в члены Политбюро с 1935 года. В 1937 году предложил Сталину создать тройки из первого секретаря, местного прокурора и главы НКВД для решения судьбы репрессируемых. Возможно, ему казалось, что таким образом партийные органы смогут контролировать террор. Сталин поддержал инициативу. В 1938 году Эйхе и сам был арестован.

Биограф Кирова А. Кирилина отрицает достоверность этих сведений, несмотря на то, что их подтвердил еще один гость съезда: «Спустя четверть века бывшие делегаты XVII съезда обменялись своими впечатлениями по вопросу: выдвигали или не выдвигали Кирова на должность генсека. Итог «да»- два голоса, «нет»- два голосаБ Полагаю, что нет»²⁵. Такое голосование, в котором решающий голос остается за А. Кирилиной, выглядит странно. Если два человека оказались свидетелями негласных обсуждений, то нет ничего удивительного в том, что большинство делегатов об этом слыхом не слыхивали. Не убедительно и возражение Кирилиной о том, что никто не участвовал в совещании лично. Еще бы. На такое совещание не пускали кого попало, а после террора 1937- 1938 годов были уничтожены все сколько-нибудь нелояльные парт-функционеры. Ктому же нельзя согласиться, что свидетельство Верховых сделано «с чужих слов»- ведь ему о разговоре сообщил его непосредственный участник, а возможно и инициатор. Кирилина удивлена, почему показания были даны в 1960 году, а не в 1957 году. Это легко объяснимо - в 1957 году еще не было ясно, чем может кончиться готовность давать такие показания - исход борьбы за власть в Кремле не был ясен.

Еще один важный свидетель. Уже во второй половине века выживший в сталинских лагерях Н. Оганесов рассказал Молотову, что