Вожди и заговорщики

во время съезда их собрал первый секретарь Азово-Черноморско-го крайкома Б. Шеболдаев: «вот он собрал человек восемь-десять делегатов», включая первого секретаря Казахского крайкома Л. Мирзояна²⁶. Судя по всему, это уже другое совещание - ключевых фигур, кроме Шеболдаева, здесь нет. Вперерыве съезда они переговорили с Кировым: «Старики поговаривают о том, чтобы возвратиться к завещанию Ленина и реализовать егоБ Народ поговаривает, что хорошо было бы выдвинуть тебя на пост генерального секретаря»²⁷. Оганесов продолжает: «Ион нас высмеял, изругал: Что вы глупости говорите, какой я генеральный»²⁸. Молотов подтвердил, что Киров рассказал об этом Сталину²⁹. Сталин получил новые данные о том, что теперь среди лидеров мощных партийных кланов появились десятки и сотни людей, стремившихся его «убрать». Судя по последующему вниманию НКВД к Азово-Черноморскому краю, Киров мог сообщить Сталину о беседе с Ше-болдаевым. Об оппозиционных настроениях Косиора Сталин догадался в 1938 году.

Таким образом, вывод А. Кирилиной, биографа Кирова, «что все разговоры о тайном совещании, о замене Кирова Сталиным являются мистификацией»³⁰, нельзя признать обоснованным. Решающим для биографа Кирова является не сопоставление источников, а такое вполне логичное соображение: «Вряд ли можно поверить, что именно Киров был той фигурой, которая могла стать, по мнению делегатов, антиподом Сталина на посту генсека. Масштаб не тот»³¹.

Это верно. Но если недовольные партийцы додумались совещаться по этому вопросу с Кировым, то им могло хватить ума взять власть самим. Киров был очевидно неспособен руководить самостоятельно, как Ленин, Сталин, Троцкий. Так же потом говорили соратники Сталина о Хрущеве, ставя его во главе партии. Хорош для «коллективного руководства». Для единоличного лидерства - «масштаб не тот».

По мнению В. Молотова, «Киров. теоретиком не был, и не претендовал… Отом, чтобы ему идейно разбить Троцкого, Зиновьева, Каменева, об этом и говорить нечего!»³². В случае смены лидера могло быть облегчено и возвращение к власти оппозиционных вождей, поскольку без соответствующей квалификации провинциальным руководителям трудно было бы управлять страной.

«Заговорщики» понимали, что шансов «прокатить» Сталина на выборах в ЦКнет. Делегаты не были к этому подготовлены, негласно договориться об этом с большинством было нереально - к Сталину поступит слишком много доносов. Надежда оставалась на выборы генсека членами ЦК. Отказ Кирова был важным аргументом в пользу того, чтобы подождать. Соотношение сил было неясным. Втом числе и Сталину. Он решил не искушать судьбу. Сталин не показал членам ЦКи Политбюро, что знает об их недовольстве, но пост генерального секретаря как бы сам собой исчезает из официальных документов. Никто не стал генсеком. Сталин - секретарь ЦК, первый среди равных. Теперь он опирался не на формальный статус, а на культ своей личности.

Верховых был членом счетной комиссии съезда, и вспоминает, что против Сталина было подано 123-125 голосов. Комиссия Политбюро в 60-е годы проверила это заявление и установила, что количество бюллетеней на 166 меньше, чем количество мандатов. Кто-то из делегатов мог и не проголосовать, но для большевистской дисциплины 30-х гг. это не самое характерное поведение. Отсутствие 166 бюллетеней позволяет серьезно относиться к версии о фальсификации выборов. А. Кирилина предлагает считать, что нехватка бюллетеней объясняется «несобранностью, неразберихой, но никак не фальсификацией». Однако Сталин, судя по последующим событиям, в этом вопросе придерживался, скорее, иного мнения.

Именно кулуары съезда были тем местом, где сомнения каждого отдельного руководителя о несоответствии официальной пропаганды результатам пятилетки могли сложиться в общую картину. Пятилетка провалилась, и виноват в этом Сталин. Этот вывод сделала немалая часть коммунистических чиновников, ставших в этом отношении выразителями стихийного мнения общества.

Современные авторы А. Колпакиди и О. Прудникова утверждают, что «даже несфальсифицированные результаты голосования были сокрушительным поражением» оппозиции. «Даже в партийных верхах, где оппозиционные настроения были наиболее сильны, противники Сталина могли набрать всего лишь 25% голосов»³³. Такой вывод непростительно поверхностен. Съезд партии 30-х годов - это не британский парламент. «Тертые калачи», осторожно обсуждавшие смещение Сталина, да еще и погоревшие на этом обсуждении (не с тем посоветовались, Киров доложил), вовсе не

собирались свергать Сталина голосованием на съезде. Съезд, тем более номенклатурный,- это масса людей, которые будут голосовать так, как скажет президиум. Поэтому следовало бороться за президиум, действуя аппаратными методами.