Возлюби ближнего своего

Прошло ещё месяцев восемь, и вновь Метя, наш добрый друг, с сияющей улыбкой на устах, посетил наш храм. Ко мне он подошёл, уже как к старому знакомому: — Батюшка, я к тебе по делу, нам нужно отца отпеть. Отмечая несоответствие его, сияющего радостью, лица и трагичности события, я поначалу даже не мог сообразить, как мне себя вести, выразить юноше соболезнование, или порадоваться за него. Наученный горьким опытом Метиного семейства, сразу поинтересовался: — Надеюсь не самоубийца? — Нет, батюшка, — и его рот растягивается уже в совершенно счастливую улыбку, — на машине доездился. Я его всегда предупреждал, не кури травку, если за руль садишься. А он любитель был за рулём покурить, машина, короче, вдребезги, и себе шею свернул. Может мальчик и радовался тому, что хоть с папкой у него не будет проблем, и похоронить его можно по-человечески?

Вот, что-что, а хоронить цыгане умеют. Во-первых, покупается, как правило, очень дорогой гроб. Семья выкладывается полностью, в долги залезает, но гроб и всё такое прочее, будут на высоте. Ладно, договорились мы о времени отпевания, а рано утром в назначенный день находит меня посланец от Мети с просьбой после отпевание возглавить траурное шествие по городу. Я представил, как пойду через весь город до кладбища с крестом и кадилом перед траурной колонной родственников и со счастливым Метей, и мне стало не по себе. Хотя, традиция православного погребения всегда подразумевала провожать тело усопшего православного христианина священником до места его последнего упокоения. Но, во-первых, сегодня эта традиция практически уже не поддерживается, особенно в городах, а, во-вторых, если и идти так не перед гробом же великовозрастного хулигана, обкурившегося, а потому и свернувшего себе шею.

После моего отказа, всё утро меня находили всё новые и новые парламентёры с просьбой обязательно проводить в последний путь «уважаемого человека». Может в моём присутствии на похоронах Метя видел гарантию того, что к этому покойнику из их семьи у единокровников уже точно не возникнет никаких подозрений.

Настоятель в то время был в отпуске, и мне не с кем было посоветоваться, как поступить в такой ситуации. Подхожу к старосте:

— Петровна, что делать, цыгане измором берут, сил уже нет сопротивляться. — А ты, батюшка, пойди на хитрость, назначь им за сопровождение какую-нибудь высоченную плату, назови цифру, пускай самую шальную, невозможную, тогда только отстанут, по-другому не отобьёшься.

Следуя совету старосты, я и назначил очередному ходоку такую «невозможную», на мой взгляд, сумму. Но то, что мне вчерашнему работяге с железной дороги, казалось невозможным, для Метиной семьи, были карманными деньгами, мне тут же их и вручили.

После отпевания, с видом мученика выхожу из церкви и молюсь, чтобы Господь, сжалившись надо мной, излил в этот момент на город тонны воды, или обрушил бы град величиной с куриное яйцо, только бы не участвовать мне в этом крестном ходу. Но оказалось, что милостивый Господь пожалел меня ещё до того, как я стал просить Его об этом. Видимо, это мой ангел хранитель надоумил кого-то из оргкомитета похорон Метиного папы заказать духовой оркестр.

Сегодня духовой оркестр, сопровождающий траурную процессию, уже не встретить, а когда-то, в советские времена, без такого сопровождения хоронить было немыслимо. Это всё равно, что если бы сегодня невеста не стала бы надевать на свадьбу белое платье, или номера машин свадебного кортежа не заклеить какой-нибудь ерундой, типа «мы гуляем». Тогда, в описываемые мною годы, время духовых оркестров уже прошло, но, как оказалось не для всех. Мой ангел подсказал цыганам, где можно разыскать этот анахронизм и привез музыкантов на похороны. Хоронить, так хоронить, и с попом и с оркестром.

Вот за этих музыкантов, словно за соломинку, я и ухватился.

— Метя, разве ты не знаешь, что православные похороны исключают присутствие духового оркестра? Это раньше, когда людей принципиально отказывались отпевать, хоронили под революционные мелодии. Так что, вот ваши деньги, и я пошёл. Но не тут-то было, Метя, действительно, обладал недюжинной сообразительностью. Слышу, кричит мне в спину:

— Батюшка, не надо деньги. Делаем так, ты садишься в машину и едешь с нами до кладбища, в это время играет оркестр, а как приедем, музыканты замолкают и продолжаем уже по-христиански. Это было спасение, внутренне ликуя, но внешне оставаясь спокойным, сажусь к ним в машину.

И только там, в машине, я понял чему так радовался Метя. Он признался, что от общения со мной у него немедленно поднимается настроение, и тогда чувствует он себя превосходно. А потому с удовольствием прокатится со мной в одном автомобиле. За это время любопытный юноша успел задать мне множество вопросов. Его было интересно как живут священники, что пьют и что едят, и ещё много-много чего другого.