Возлюби ближнего своего

Возвращаясь домой, мы по дороге подвезли одного священноинока, который в благодарность, не смотря на позднее время, любезно открыл для нас свой храм, позволив приложиться к старинным иконам. Вспоминаю тогдашнюю с ним встречу, и тот разговор, так, совершенно обыкновенный, ничего особенного. Если бы знать, что через несколько лет этот, как оказалось, известный в своей среде монах женится на женщине с пятью детьми и уедет жить к ней во Францию, то я обязательно бы рассмотрел его получше.

Прощаясь с нами, отец Лаврентий неожиданно сказал: — Я хочу от всего сердца поблагодарить вас за эту поездку. Мы удивились: — Что вы, батюшка, это нам должно благодарить вас за такую замечательную экскурсию. Он сделал останавливающий жест рукой: — Отцы, я старый человек, а Рогожская слобода мой дом, в котором я вырос. Со всей ответственностью заявляю, что вы первые православные священники нового обряда, которые, как друзья, были приняты в слободе. Я хотел провести вас по Покровскому собору и накрыть стол там же, среди моих единоверцев и друзей. Я хочу донести до вас, а через вас до всех остальных, что мы не враги друг другу. Вот там за столом прозвучал вопрос, что делать дальше? Нужно становиться мудрее, у нас не осталось времени на вражду. И ещё…

Было видно, что человек расчувствовался, хотел что-то добавить, но не стал. Махнул рукой, и уже было пошёл, как вдруг, словно что-то вспомнил остановился и посмотрел в мою сторону: — Отец Александр, я тебя умоляю, не стригись ты так больше. Потом развернулся и с присущей ему уверенностью, не оборачиваясь, зашагал к себе в дом.

Что скажет солнце

Я тогда ещё ходил в диаконах и, продолжая работать на железной дороге, одновременно служил и учился в Свято-Тихоновском институте. Помню, к нам на престольный праздник съехалось множество гостей, и один батюшка, ныне, к сожалению, покойный, кивает мне в сторону одной нашей прихожанки и говорит:

— Ты смотри, какие у вас здесь молитвенницы, ишь ты, с «таблетками» на головах. Интеллигенция, — махнул он в сердцах рукой, — береточки, таблеточки, всё что-то из себя строят, нет чтобы, как и положено православным, платочек повязать.

Как бы он, наверное, сейчас удивился, если бы я ему рассказал, что та интеллигентного вида старушка в «таблеточке» вскоре после праздника ушла в монастырь и сразу же приняла монашеский постриг. В память о ней у меня осталась старинная Псалтирь конца семнадцатого века и занятная история о том, как однажды к ним в сад — а в юности она жила где-то на юге — опустилась лестница.

Да-да, белым днём прямо с небес опускается лестница. Одним концом она упирается в землю, а другой уходит на небеса и теряется в облаках. Девушка в изумлении выбегает из дому и начинает кружить вокруг этой лестницы, но дотронуться до неё не решается. Побежала, позвала соседку, и они уже вдвоём быстро вернулись в сад. Лестница всё еще оставалась на месте.

А когда женщины подошли, и моя знакомая рискнула встать на первую ступеньку, так та неожиданно вдруг стала приподниматься вверх. Приподнимется и станет, приподнимется и станет. Поначалу девушка всё подпрыгивала, и, войдя в азарт, чтобы стать повыше даже что-то под ноги приспособила, но дотянуться до лестницы так и не смогла. Без неё она в небо и ушла.

Всю жизнь помнил человек о чудесной лестнице с небес. Часто видела её во сне, а когда пришла, наконец, в церковь, поняла и смысл видения. Овдовела, помогла дочери с внуками, и, наконец, исполнила свою давнюю мечту, ухватилась-таки за свою лесенку.

Вот именно её я и вспомнил, когда познакомился с моей будущей алтарницей матушкой Верой. Всё тот же интеллигентный вид, стильные беретка и дамская сумочка, желание пошутить, готовность пофилософствовать. Всегда подтянута, аккуратна, этакая современная православная ба…, простите, чуть было не сказал «бабушка», но Вера Ивановна запрещает мне произносить это «гадкое» слово, только «матушка» и никаких альтернатив.

Единственный аксессуар, совершенно не вписывающийся в её привычный облик, — это на шее самодельная цепочка из жёлтого металла. Цепочка как цепочка, правда, со звеньями непривычно большого размера. Да и крест, что висел на этой цепочке, был явно не женский.

Раньше я его не видел, но потом она мне его показала. Просто так получилось, мы хотели ей на юбилей подарить что-нибудь красивое и, конечно же, полезное. А что может быть лучше, чем преподнести человеку новую аккуратненькую цепочку с крестиком соответствующей величины. Вот и стал я у неё между прочим расспрашивать, какой бы ей хотелось получить от нас подарок. Тогда Вера Ивановна и показала мне свой крест, который достался ей от дедушки, старца Андрея Кузьмича.