Возлюби ближнего своего

Все эти годы продолжались и мои поездки к Вадику. Постепенно парнишка стал ходить в храм, молитвы читать, поститься. Обучился столярному делу, и начали они с товарищем киоты под иконы мастерить, разные полочки, подставки. По его просьбе привозил им в зону специальную литературу по иконописи. Бывает, едешь к нему, а он уже знает, что еду, сидит в храме и ждёт. — Батюшка, я здесь всю свою жизнь пересмотрел. Понял, как часто и во многом ошибался. Поверите, глаза закрываю и вижу наш храм, в который я, глупец, и не заходил. Мне бы только отсюда выйти поскорее, первым делом в церковь побегу.

Отмечаю в последнее время пугающую закономерность, прежде чем человеку полюбить свой храм, ему почему-то нужно обязательно сесть в тюрьму.

Кстати сказать, работая в летнем храме, Файзула всё примеривался к остаткам старого иконостаса. Доски из лиственницы, ещё крепкие, дачники их почему-то не разворовали. — Батечка, ты мне скажи, зачем нужны эти доски? Я ему рассказал об устройстве иконостаса, расположении икон. Бригадир выслушал и предлагает: — Всё равно нам его придётся делать, давай я мастера своего пришлю, по дереву хорошо работать может. — Вот тут ты не угадал, Файзула, по дереву и у меня скоро хороший специалист будет, он правда пока ещё не совсем готов приступить к работе, но уже скоро начнёт. Я знал, что Вадик подал на условно — досрочное освобождение, и мы всем храмом молились, чтобы парень вышел на свободу и воссоединился с бабушкой. Ну, а у нас наконец-то появится свой верующий столяр. Прав бригадир, действительно, пора уже и старый иконостас в порядок приводить.

Сидим с Файзулой у нас в трапезной пьём чай. — Батечка, если иконостас делать людей не найдёшь, то ты меня зови, я бесплатно помогу. Ребят по вечерам давать буду, ты их только корми. — Ты, Файзула, человек восточный, хитрый, какой тебе интерес за бесплатно трудиться? — Большой интерес, батечка, как стали мы у тебя в храме работать, так ни одного года ещё без денег не остались. Если у тебя немного получим, то после заказов столько, что за оставшиеся месяцы успеваем хорошо заработать. Другие бригады домой пустыми едут, а мы никогда не бываем в обиде. Мои ребята не глупые, понимают, почему нам Аллах помогает, потому, что мы храм строим. Домой приедем в мечеть ковёр большой купим. Мы каждый год ковёр покупаем. Недоумеваю: — Зачем им столько ковров? Файзула смеётся: — Аксакалам мягче будет, а молодые пускай учатся Бога благодарить. Племянники мои больше о деньгах думают, а я хочу, чтобы они людьми стали, и без веры этого не получается.

Эх, понимал бы это Мишка строитель, и сегодня бы, глядишь, по земле ходил. Файзула, конечно, молодец, мы с ним весь храм и подняли, но как бы мне хотелось, чтобы его строили наши мальчишки под руководством таких классных мастеров, каким был Михаил.

На днях прихожу в храм, и вижу Вадима. Стоит угловатый такой, потерявшийся, видно, что мыслями он пока ещё весь там, в зоне. Подошёл к нему, обнялись: — Не робей, Вадик, завтра же покажу тебе новый участок работы, иконостас начнём к служению готовить. Но молодой человек молчит и почему-то не смотрит в глаза. — Ты что, Вадик, ты не думай, мы работу оплатим, как есть, всё по совести. С голоду у нас не пропадёшь. Иконостас сделаем, и иди, трудись в миру. Чувствую, неудобно парню, грызёт его что-то: — Батюшка, ты извини, но мне уже друзья позвонили, есть срочная работа, москвичу одному надо коттедж отделать. Я уж пообещал, ребят подводить не хочется. А в храм я обязательно работать приду…потом.

Собрал после службы своих помощников. Так, мол, и так: — Узбеки предлагает без оплаты помочь нам с иконостасом. Соглашаемся? Как скажете, так и поступим. — Нет, — отвечают, — батюшка, не проси, иконостас сами сделаем, а то этак лет через тридцать племянники Файзулы уже на полном праве нашу церковь в свою мечеть превратят.

Вглядываюсь в лица своих помощников, как за эти годы уже все постарели. Что бы я без них делал? Без их молитвы и без их лепты. Конечно, трудно вот так, постоянно, с протянутой рукой, и в то же время, Господи, как же я Тебе благодарен, что так и не появился в нашем храме богатый спонсор, что по большому счёту поднимается он на малую, но искреннюю жертву верных Твоих простецов. Что удалось нам всем миром воссоздать Твою святыню. И за это счастье служить здесь Тебе, а не человеку, с его прихотями и капризами.

А Вадик заходит в храм, но надеемся что, когда-то уже придёт по-настоящему, и останется навсегда. А то, кто же после нас в восстановленном храме молиться станет, или будущее только за племянниками Файзулы?

«Гонорар» (Pravmir.ru-07.06.12)

Рано-рано утром, не помню, было уже шесть или даже раньше, звонит телефон. Вообще-то для меня это обычное время подъёма, но то утро было моим законным отсыпным. Как правило, отсыпной или выходной — это такой день, в расписании которого все дела переносятся на время после обеда. Только телефон всё равно не отключаю, мало ли что.

— Батюшка, это я, Семёнов Николай, вы меня помните?