Возлюби ближнего!

— Тут у вас, товарищ Полунин, говорят, должности добавочные появились… Так хотелось бы, знаете ли, чтобы на должностях этих были люди молодые, с высшим образованием… Наука, знаете ли, имеет огромное значение…

Все становилось абсолютно ясным, когда появившаяся вдруг на ведомственном небосклоне «звезда» в конце беседы заявляла:

— Могу, кстати, рекомендовать вам, товарищ Полунин, сынишку своего… Чудесный парень… недавно юридический окончил…

Иногда разговор велся не о сыне, а о дочке, иногда о племяннике.

Легко представить, как пришлось изворачиваться Полунину, отбирая кандидатов! Все претенденты были одинаково достойными, и у каждого из них были более, чем они, достойные рекомендатели.

Если еще принять в расчет, что лиц, готовых после окончания вуза остаться в родном городе, было ровно столько же, сколько не желающих ехать на периферию, то не трудно понять, как много потрудился Полунин, как долго он раздумывал, прежде чем в одной из просторных комнат конторы появились две модно стриженные, вечно хихикающие девицы и один долговязый парень, не замечающие за веселыми разговорами, как проходит рабочий день.

Так, последовательно уничтожая бюрократизм в самой его основе, Мартын Васильевич навсегда убрал примелькавшуюся фигуру секретаря, возложив нехитрые секретарские функции на высокооплачиваемые плечи тесно сколоченной группы молодых бездельников.

Все понимали, что конторский аппарат сильно разбух и что так продолжаться не может. Повсюду то тут, то там раздавались грозные голоса с требованием немедленно провести жесточайшее сокращение штатов. И, как бы в ответ на это требование, регулярно один раз в год, а иногда и два раза, широкая общественность узнавала, что чаяния ее сбылись и в конторе «Горстенполовицасбыт» штаты сокращаются самым жесточайшим образом.

При этом все было так, как бывает всегда при проведении подобных операций: подолгу заседали специально созданные комиссии, без конца вызывались для собеседования служащие, высказывались тысячи самых противоречивых предложений, ходили невероятные слухи, и в конторском коридоре стоял запах валерьянки, ландыша и нашатыря.

После всех этих бесконечных треволнений появлялся приказ. В нем давалось вначале пространное обобщение, и только затем уже следовала деловая часть, лично составленная и подписанная Полуниным.

Из приказа все узнавали, что отныне, в результате жестокого сокращения, штат конторы уменьшается на семнадцать целых и восемь сотых процента.

Как это получалось и откуда брались эти проценты — понять было невозможно, ибо на самом деле не только никто не увольнялся, но, наоборот, после каждого такого сокращения пофамильный состав отдела увеличивался не меньше чем на восемь единиц.

Только одним работникам финансовой части, готовящим ведомости на выплату заработной платы, дано было постичь эту величайшую внутриведомственную тайну. Они-то знали, в чем дело, как знали это, впрочем, и кассиры, самые неразговорчивые и самые верные хранители служебных секретов.

Механика оказывалась довольно простой: семнадцать целых и восемь сотых процента служащих действительно увольнялось. Но это по одному приказу. Спустя же несколько дней появлялся другой приказ, где те же семнадцать целых и восемь сотых фигурировали вновь, но уже не в качестве уволенных, а в виде зачисленных на свободные вакансии. И так все оставалось как было. Сокращенные продолжали работать там же, где и работали, и зарплата их оставалась прежней. Менялись, собственно, только некоторые абсолютно несущественные детали.

Ну что, например, с того, если тебя вдруг начинают именовать в ведомости не «старшим инспектором отдела мероприятий», а «ответственным руководителем межрайонного семинара по повышению квалификации штукатуров»?

Ведь всем, кроме разве контролирующих органов, было хорошо известно, что никакого семинара в природе не существует, а придумано все это, чтобы в случае нового «жестокого сокращения» можно было бы изыскать «свободные точки» для «сокращенных единиц».

Автором этого метода был все тот же Мартын Васильевич.

По сведениям (далеко не полным) уже тогда на личном послужном счету Мартына Васильевича значилось пятьдесят четыре учреждения самого разнообразного профиля.

Руководя ими в разное время, Полунин, с присущим ему блеском, старанием и оптимизмом, доказывал всем и каждому, что нет такого дела, нет и не может быть такого задания, которое при желании и умении нельзя было бы завалить в рекордно сжатые сроки!

К великому нашему общему огорчению, Мартын Васильевич без дела сидеть не любил и времени даром не терял.

Когда Полунин взял в свои руки бразды правления «Горстенполовицасбыта», это была малюсенькая, ничем не приметная, никому не известная контора.

Первое, что сделал Мартын Васильевич, — это к слову «контора» прибавил «главная».

— А что это, извините, дает? — спросил у Полунина один из его родичей.