Возлюбленная герцога

Он предал их всего несколько дней спустя.

– Что он там делает? – спросила Грейс, отогнав от себя грустные мысли. – Таская лед, он не завоюет ни вас, ни тем более Трущобы. Скорее наоборот, разозлит людей до крайности.

– Он вернулся за тобой, – просто сказал Дьявол, не отводя глаз от Марвика.

От этих слов и от воспоминания о его прикосновениях внутри у нее все затрепетало. Да еще приглушенный шепот, каким он убеждал ее назвать свое имя. И воспоминание о сомнении, которое в конце концов заставило ее сбежать… Ощущении, что он, возможно, знал все с самого начала.

Она покачала головой. У нее не оставалось выбора, и она решительно произнесла:

– Вовсе нет.

Почему собственные слова кажутся ей ложью?

«А что, если это так?»

Она прогнала эту мысль и сказала, глядя во двор:

– Он приехал на ярмарку невест.

– Да-а-а, – протянул Дьявол. – Это могло бы стать помехой, окажись оно правдой. Но увы.

Грейс взглянула на него:

– Что?

Зверь буркнул:

– Это ловушка.

– Ловушка для кого? – спросила Грейс. – Не может же он думать, что я… – Она осеклась, слова растерялись в воспоминании о том, как она предложила ему себя в саду на том балу. – Он не смеет надеяться, что завоюет меня снова.

Дьявол долго молча смотрел на нее.

– Не смеет!

– Что ж, хорошо, – произнес Дьявол примирительно, чем привел ее в дикое бешенство.

– Это ловушка, – повторил Зверь.

Она перевела взгляд обратно на Эвана, скользя глазами по его широкой груди, вниз – на мускулистые бедра и обратно вверх, медленно, медленнее, чем следовало бы, на прекрасные черты его лица – доказательство того, что мальчик, которым он когда-то был, исчез.

Он больше не мальчик.

Она поймала его взгляд, не зная, на что рассчитывать, и уж точно не ожидая, что узнает изгиб его губ, слегка приподнятую светлую бровь, словно он внимательно следил за ее взглядом. Словно ему это нравилось. Он приподнял подбородок, как будто соглашался с таким тщательным изучением – рыцарь на турнире, ищущий благосклонности своей дамы.

Да откуда, черт возьми, все это взялось?

– Эй! Герцог!

– Ну вот, – негромко сказал Дьявол. – Им не нравится, как он смотрит на тебя, Далия.

Грейс едва его услышала, слишком занятая созерцанием герцога, который проигнорировал крик. Проигнорировал, но услышал – его широкие шаги слегка замедлились, едва заметно. Еще одно движение, которое можно было уловить, только если смотреть по-настоящему.

Грейс заметила.

И не обращая внимания на возникшую тревогу, спросила:

– Полагаю, вы им все рассказали?

– Нет, – небрежно ответил Дьявол, сунув руку в карман и покачиваясь с пятки на носок. – Если бы мы им все рассказали, он бы стал трупом сразу же, как показал тут свое личико. Мы всего лишь сказали им, что он герцог.

Она коротко взглянула на брата.

– Какой именно герцог?

Подпустив в голос Ковент-Гардена, Дьявол сверкнул улыбкой, и шрам у него на щеке дернулся. Шрам, оставленный Эваном двадцать лет назад.

– Который заслуживает то, что получает.

Это правда, напомнила она себе. И эта толпа выдаст ему сегодня по заслугам.

– Впрочем, я не ожидал, что О’Мэлли начнут с места в карьер.

Зверь буркнул:

– О’Мэлли всегда начинают с места в карьер. – Он посмотрел на солнце, уже спустившееся ниже над западным краем двора. – Да еще в этот час. Патрик О’Мэлли уже набрался достаточно, чтобы выступить против герцога.

Патрик О’Мэлли был настоящим головорезом, всегда готовым подраться. Он вышел из толпы.

– Чо, думаешь, ты можешь запросто изваляться в грязюке вместе с нами? Поиграться маленько, а как работа надоест, вернуться обратно да и начать снова натирать шишку на трости со всеми своими дружками и рассказывать им сказки про то, как провел время в Гардене? Думаешь, мы тута развлекаемся?

Они не знали, что Эван родился в Гардене.

Не знали, что он не собирается никому рассказывать, как проводил здесь время.

– Если Патрик начнет задираться, то остальные положат этому конец, – изрек Зверь. – Герцог даже не догадывается, какое благодеяние ему оказали – люди встанут на его сторону просто ради удовольствия пойти против братьев О’Мэлли.

Грейс взглянула на братьев:

– Вы напрашиваетесь на бунт.

Дьявол пожал плечами.

– Не, не будет никакого бунта. Просто хорошая драка, как сам бог велел.

– А если он погибнет? Кого за это повесят? – спросила она, чувствуя, что ситуация окончательно выходит из-под контроля.

– Ты что, забыла, как он дерется, Грейси? – осведомился Уит.

– Не называй меня Грейси, нечего мне тут сюсюкать! – рявкнула она. – Я не ребенок.

Уит глянул на Дьявола:

– А я тебе говорил.

Ее брови сошлись на переносице.

– Говорил ему что?

Дьявол вздохнул.

– Говорил.

– Говорил ему что?

Уит уставился в пол.

– Я всего лишь хочу сказать, что юный герцог Марвик дерется, как сам Люцифер. И умирать не собирается.

– Я к тебе обращаюсь, герцог! – заорал внизу Патрик О’Мэлли. – Хочешь как следует распробовать Гарден, так вот он тут у меня.