Возлюбленная из Страны Снов

— Героиню моего рассказа звали Редегондой. Она была женой ротмистра, барона Т., офицера расположенного в городке Ц. драгунского полка. (Он на самом деле назвал только начальные буквы, хотя по причинам, которые ниже выяснятся; я узнал не только название городка, но и фамилию ротмистра и номер его полка). Редегонда, — продолжал доктор Вевальд, — была женщиной необыкновенной красоты, и я влюбился в нее, как говорят, с первого взгляда. К сожалению, я лишен был всякой возможности быть представленным ей, так как офицеры держались почти совершенно в стороне от остального общества, не делая исключения даже для нас, принадлежавших в местной администрации, и относясь к нам даже с каким-то оскорбительным высокомерием. Поэтому я видел Редегонду всегда только издали, одну или вместе с супругом, нередко в обществе других офицеров и офицерских дам. Большей частью это было на улице, но иногда мне удавалось видеть ее у окон ее квартиры, выходившей на главную площадь, или же вечером в карете, отвозившей ее в наш маленький театр, куда отправлялся и я. Здесь я следил за ней из партера, когда она уделяла внимание представлению или, в антрактах, беседовала с молодыми офицерами, окружавшими ее в ложе. Иногда мне казалось, что она удостаивает меня своим вниманием. Но ее взгляды скользили по мне всегда так мимолетно, что из них ничего невозможно было вывести. Уже я потерял всякую надежду повергнуть когда бы то ни было к стопам ее мое обожание, когда однажды, в чудное осеннее утро, совершенно неожиданно встретился с ней в роще, начинавшейся у городских ворот. Она прошла мимо меня с едва заметной улыбкой, может быть, совсем и не заметив меня, и скоро скрылась за пожелтевшим кустарником. Я дал ей пройти, не сообразив даже, что мне представляется случай поклониться ей или даже обратиться к ней с каким-нибудь словом. Даже когда она скрылась, я не думал раскаиваться в том, что упустил случай, не суливший мне никакого успеха. Но тут со мной сделалось нечто странное: у меня вдруг явилась непреодолимая потребность представить себе, что произошло бы, если бы у меня хватило смелости остановить ее и заговорить с ней. И фантазия рисовала мне, что Редегонда не только не рассердилась на меня, а, напротив, моя смелость доставила ей, по-видимому, удовольствие. Далее, что в оживленной беседе, завязавшейся между нами, она начала жаловаться на пустоту своего существования, на мелочность общества, в котором она вращается, и, наконец, выразила свою радость по поводу того, что нашла в моем лице понимающего ее и сочувствующего человека. Взгляд, который она кинула мне на прощание, был — в моем воображении — так красноречив, что, увидев ее вечером в ложе, я почувствовал себя так, как будто то нас связывает чудная, недосягаемая для других тайна. Вы не удивитесь, уважаемый друг, что, убедившись таким образом в необыкновенной силе своего воображения, я постарался о том, чтобы за первой встречей последовала вторая. От одного свидания к другому наши отношения становились все дружественнее, интимнее, пока, наконец, в один прекрасный день обожаемая женщина, сидя рядом со мной под деревом, не упала в мои объятия.

Я давал все больше и больше разыгрываться моему счастливому, блаженному безумию и дождался, наконец, того, что Редегонда явилась однажды в мою квартирку, находившуюся в конце города, и подарила меня таким блаженством, какого жалкая действительность никогда еще не предоставляла на мою долю. Не было недостатка и в опасностях, но они усугубляли прелесть наших приключений. Так, однажды зимой случилось, что, когда мы ночью катили за городом в санях, закутанные в шубы, мимо нас проскакал ее муж. И уже в ту минуту в моем мозгу пронеслось то роковое событие, которому суждено было вскоре обрушиться на меня всей тяжестью.