Возлюбленный воин

Ее свадьба! При воспоминании о ней у Джулианы сразу испортилось настроение. Она больше не была девственницей, обещанной в жены, и после событий последних недель не чувствовала себя покорной овечкой. Ей не раз пришлось бороться за свою жизнь, и впредь она не собиралась отказываться от борьбы.

Но главное, что ей предстояло, – борьба за Патрика.

Последняя мысль ее слегка пугала, но Джулиана знала, что так оно и будет. Ей вспомнился Родриго, его мертвое тело, лежащее в проходе, но при всем желании она не могла заставить себя проявить жалость. После увиденного на нижней палубе она испытывала к дяде лишь отвращение.

Но мать…

– Сеньорита?

Джулиана обернулась.

– Не знаю, что приготовила для нас судьба, но постараюсь, чтобы с нами ничего дурного не случилось, – тихо сказала она, а про себя подумала, что Патрик Маклейн непременно позаботится об этом.

Кармита закончила расчесывать ее волосы, и Джулиана встала.

Карта, напомнила она себе, скорее для того, чтобы сосредоточиться на чем-то и не думать об одолевавших ее чувствах.

– Помоги мне одеться, – велела она Кармите. – Я хочу надеть серое платье.

В глазах Кармиты промелькнула тревога.

– Уже поздно, сеньорита, что, если он уже в постели…

Но Джулиану это мало волновало; сейчас ей во что бы то ни стало нужно было узнать о планах Патрика.

– Позволь мне самой решать, что и когда делать.

– Да, сеньорита. Но тогда позвольте мне хотя бы пойти с вами.

– Нет. Я не задержусь, обещаю.

Кармита покорно повернулась и уже через минуту отыскала в сундуке серое платье.

– Ваши волосы, – напомнила она. – Они распущены.

В самом деле, ее волосы рассыпались по плечам, но теперь, имея цель, Джулиана не хотела больше ждать. Ее не волновало, что кто-то может ее увидеть: в пределах стен замка она могла ходить где угодно, но вряд ли сумела бы выйти наружу, поскольку каждого человека, входившего или выходившего из Инверлейта, останавливали и проверяли.

Не желая тратить время на сооружение прически, Джулиана надела чепчик, позволив локонам свободно сбегать по спине, и повернулась к Кармите.

– Сегодня ты мне больше не понадобишься, – сказала она. – Тебе не обязательно работать на кухне.

– Но мне хочется, сеньорита, – там я учусь готовить…

– Значит, тебе не нравится служить у меня горничной?

Кармита вспыхнула:

– О, дело совсем не в этом, сеньорита! Но вдруг я не понравлюсь там, куда мы поедем…

– Не важно, понравишься или нет, – ты будешь со мной, пока сама этого хочешь. – Искренне надеясь, что сможет сдержать обещание, Джулиана повернулась и вышла из комнаты.

В коридоре никого не было. Комната Патрика, насколько ей было известно, находилась слева, сразу за каменной лестницей и перед комнатой Рори.

Заправив выбившуюся прядь волос за ухо, Джулиана двинулась к комнате Рори, а затем, остановившись перед дверью, негромко постучала.

Ответа не последовало. Решив, что, возможно, Рори находится у брата, Джулиана вернулась к комнате Патрика и уже хотела постучать, но вдруг задумалась. Что, если он спит и она его разбудит? Осторожно повернув ручку, Джулиана приоткрыла дверь…

– Расскажи мне подробнее о виконте, – донесся до нее голос Патрика. – Я должен это знать, иначе мы подвергнем опасности весь клан.

Он был готов рискнуть ради нее кланом! Джулиана сдержала дыхание и тихо прикрыла дверь, а затем, повернувшись, бросилась к лестнице и, перепрыгивая через ступеньки, сбежала вниз.

В большом зале прямо на полу спали люди, и факелы отбрасывали на их фигуры колеблющиеся тени; пройдя мимо них, Джулиана открыла дверь на улицу и выскользнула во двор.

На небе ярко светила полная луна, но Джулиана знала, что через несколько дней она превратится в тонкий серп и ночи станут темнее. Остановившись, она огляделась по сторонам. Во дворе горело несколько костров, а по наружной стене прогуливалась охрана из Маклейнов, На воротах висел огромный замок.

Как же ей уйти? В пределах стен ей позволялось гулять где вздумается, но выходить за наружную стену категорически запрещалось, о чем ее сразу предупредили. Но ведь Фелиция как-то сбежала, значит, сможет и она…

Джулиана решила подробнее расспросить Фелицию, а пока зайти на конюшню.

На воротах конюшни горел единственный фонарь, и при виде Джулианы конюх сонно заморгал.

– Ах это вы, мисс… – лениво проговорил он. – Но уже поздно…

– Мне что-то не спится, Фергюс, вот я и решила проведать лошадей.

Фергюс кивнул, но его взгляд оставался настороженным: очевидно, ему уже не раз напоминали о бдительности.

Подойдя к Герцогине, Джулиана протянула руку, и кобыла, тихонько заржав, уткнулась носом ей в ладонь в поисках лакомства.

Еще одна лошадь с тихим ржанием вскинула голову. Она кормила жеребенка.

– Какая красавица! – не выдержав, воскликнула Джулиана.

– Да, красивая лошадь, – согласился Фергюс, становясь с ней рядом. – Хозяин недаром гордится своей конюшней. Говорят, старый хозяин тоже очень заботился о своих лошадях.

– А что, Фелиция и Кимбра часто выезжают на верховые прогулки?

– Теперь с детишками Фелиция выезжает редко, а Кимбра катается почти каждый день на большом черном мерине. Отменная наездница, скажу я вам.