Возложение

— У меня с Мерседес то же самое. Сначала я боялся, что накал страстей спадет, но мои чувства стали только сильнее. Я люблю ее — больше, чем когда-либо думал, что смогу кого-то полюбить.

— Все это не имеет смысла.

— Да, не имеет.

— Но я верю тебе, потому что, если бы мне предложили вернуться в прошлое, я не знаю, захотел бы я, если бы это означало расставание с Шерил.

Хью шумно вздыхает.

— Это чувство становится все сильнее, чем дольше ты здесь. Я не говорю, что меня не волнует то, что случилось с Фальконом и остальными… Просто Мерседес меня волнует больше.

— Ты это серьезно. Черт. Мне нужно закончить кое-какие дела, прежде чем я почувствую то же самое.

— О чем ты говоришь?

— Мне нужна помощь с поиском одного человека. Я не знаю ни его имени, ничего другого. Я знаю, как он выглядит, где Шерил встретила его и что он с ней сделал. Мы с тобой найдем его сегодня и нейтрализуем его способность когда-либо причинить боль другой женщине.

— Что он сделал?

— Не так много, как он надеялся, но достаточно, чтобы слишком сильно напомнить мне некоторых подонков, с которыми мы сталкивались в Германии. С силой приходит ответственность. Если он еще не у полиции, давайте решим эту проблему за них.

Хью хватает меня за руку и тянет, останавливая.

— Я не был согласен с тем, что вы с Рэем делали в Германии. Ты всего лишь мужчина, и тебе не суждено быть судьей, присяжными и палачом. Ты не должен был быть таким тогда, и для тебя слишком опасно быть таким здесь. Я этого не допущу.

Я стряхиваю его руку и рычу.

— Не суждено быть палачом? Думаешь, что все еще главный? Давай проясним кое-что прямо сейчас — это не так. Я выслежу этого подонка с тобой или без тебя. Он пришел за моей женщиной. Я не позволю ему прийти за ней снова — или за любым другим невинным человеком. Либо присоединяйся ко мне и помоги сделать это незаметно, либо держись подальше.

Хью издает низкое рычание.

— Мы в одной команде.

— Тогда докажи это.

— Мне это не нравится.

Я наклоняюсь, чтобы мы оказались нос к носу.

— Убери свой осуждающий взгляд подальше. Твои руки не чище моих только потому, что ты действовал выполняя приказы. Зло есть зло. Я могу отправиться в ад за то, что собираюсь сделать, но я хочу убедиться, что этот ублюдок тоже там и ждет меня в приветствии.

— Я не могу позволить тебе делать это одному, так что ладно. Я согласен. Мы найдем его.

— Да, мы это сделаем, — мы снова начинаем идти. — А потом нам нужно будет поговорить о том, кого мы должны освободить следующим.

— Нет. Не его. Пока нет.

— Он что-то знает, Хью. Я чувствую это нутром.

— Вот почему он должен быть последним, кого мы освободим.

— Я хочу ответов.

— Мы найдем их, но со временем, когда сможем справиться с ними… и с ним.

Я мог бы еще раз аргументировать свою точку зрения, но лучше сосредоточиться на одной проблеме за раз.

— У тебя есть машина, которую мы можем взять?

— У Мерседес есть.

— Можем ли мы доверять ей?

— Без сомнений.

Мы разворачиваемся и направляемся обратно в их квартиру. Мерседес встречает нас в дверях, держа на руках шипящую на меня кошку, прежде чем опустить ее на пол.

Хью говорит:

— Мерседес, мне нужна твоя помощь. Я не могу сказать, в чем она заключается. Ты никогда не сможешь спросить меня об этом позже, и мы причиним кое-кому боль.

Не сбиваясь с ритма, Мерседес говорит:

— Я возьму ключи, — она делает паузу и шутит. — И, Хью, тебе нужно перестать смотреть так много фильмов. Ты начинаешь говорить, как они.

Они смеются, и выражение их лиц заставляет меня задуматься. Привязанность проявляется в обоих направлениях, и это знание вселяет в меня пьянящую надежду. Будет ли такое у нас с Шерил? Сердце подсказывает, что так и будет.

Разум предупреждает, что, если я не буду осторожен, я могу потерять все, что мне дорого… снова.

Глава семнадцатая

‡

Шерил

Провиденс, Род-Айленд

2024

Я просыпаюсь в одиночестве, что не должно казаться странным, потому что так было всегда. По мере того, как события последнего дня заполняют мой затуманенный разум, легко задаться вопросом, было ли что-то реальным или все это сон. Зная мою жизнь, то, что незнакомец накачал меня наркотиками в баре, было, вероятно, последним, что произошло на самом деле.

Обычно я не помню сны так ярко, как этот. Я переворачиваюсь на другой бок, зарываюсь лицом в подушку и стону, когда мой разум воспроизводит основные моменты этого.

Я трахалась с ложкой?

А потом с суперсолдатом.

Джек.

Боже, он был хорош в постели — определенно поднял планку для всех сексуальных мечт в будущем. Слушай, подсознание, если ты больше не сможешь устроить такой качественный сон, даже не утруждайся.

Я потягиваюсь, просыпаясь, и понимаю, что я голая. Полагаю, это имеет смысл, поскольку я помню, как голышом убирала рвоту с ковра.

А потом полицейский участок.

И иду к Мерседес, чтобы вернуть ложку.

А потом я поговорила об этом с Эшли.

О, черт, все это не было сном.

Я сажусь и оглядываюсь. Джек был рядом, когда я засыпала. Где он сейчас? Я прислушиваюсь к звукам из ванной и гостиной. Ничего.