Возложение

— Ты ничего к ней не чувствуешь?

Румянец заливает мои щеки, когда я вспоминаю, как проснулась с ложкой на подушке рядом со мной.

— Нет, но я не любитель столовых приборов, — хорошо, вот, это настолько ясно, насколько возможно.

Поджав губы, Мерседес бросает взгляд на Хью.

— Я почувствовала мгновенную связь с тобой, когда ты был вилкой. Думаешь, чтобы это сработало, обязательно быть родственными душами?

Я заливаюсь смехом, который застает меня же врасплох. Они устраивают любовные поединки со своим столовым серебром? Что они делают со своей посудой? Я обмахиваю лицо. Я не хочу знать. Я морщусь. Разве это не больно? Нет, мне нужно перестать это воображать. Я делаю шаг к двери.

— Мерседес, ты мне нравишься… и вы двое кажетесь отличной парой. Однако я думаю, что для того, чтобы мы оставались друзьями, у нас должны быть границы в том, что нас объединяет. Мне не нужно… и я не хочу… слушать о твоей сексуальной жизни.

— Мы должны показать ей, Мерседес, — говорит Хью.

Я поднимаю обе руки.

— Нет. Нет. Именно об этом я и говорю. Тебе не нужно мне ничего показывать. Мне это не интересно.

— Сделай это, — говорит Мерседес.

Быстрая вспышка, и вилка со звоном падает на пол. Хью исчез. Я оглядываюсь в поисках, но его нигде нет.

Они увлекаются магией?

Мерседес подходит к вилке, но прежде чем она дотягивается, кот загоняет ее под диван.

— Майк, ты знаешь, что это неприлично! — она опускается на колени, чтобы дотянуться до вилки.

Дикий кошачий взгляд опускается на меня, как будто ожидая, что я встану на его сторону. Я отвожу взгляд и неловко переминаюсь с ноги на ногу.

Ее голос звучит приглушенно, когда она поворачивается и тянется за вилкой.

— Хью говорит, что кошкам не нравятся паранормальные явления. Они чувствуют, когда что-то не так.

Майк многое может чувствовать в этой ситуации, но я держу эту мысль при себе.

— Поняла.

Мерседес поворачивается и поднимается на ноги с вилкой в одной руке и ложкой в другой. Когда она видит выражение моего лица, то говорит:

— Как ты можешь до сих пор мне не верить? Ты только что видела, как Хью превратился в вилку.

— Я кое-что видела. Где Хью? Прячется в другой комнате?

Она машет мне вилкой.

— Это Хью.

Я поднимаю руки в знак капитуляции и отступаю.

— Я верю, что ты веришь, что это Хью.

Она вздыхает.

— Это слишком. Я знаю. Вначале я все думала, что сошла с ума… что мне это снится.

— Если это тебя хоть немного утешит, это была впечатляющая иллюзия.

— Это был не трюк. Хью в этой вилке. Кто-то поместил его туда. Они заперли все его подразделение в столовых приборах. Ты должна мне поверить. Они герои войны, и теперь им нужна наша помощь.

Потирая рукой лоб, я задаюсь вопросом, не дома ли я все еще и это наркотический сон. Я говорю себе проснуться и представить дверь, через которую я могу выйти из сна. Этому методу научила меня мама в детстве, когда я страдала от повторяющихся ночных кошмаров. Тогда он хорошо работал.

На этот раз не сработало.

Черт возьми, это реально.

— Я не знаю, что это такое, Мерседес, но я желаю только лучшего и тебе, и Хью, — говорю я, делая еще один шаг к двери.

Она бросается ко мне.

— Я бы показала тебе, как вилка снова становится Хью, но для этого все еще требуется, чтобы я… мы… взаимно доставляли друг другу удовольствие.

— Мы? То есть я и он? — о, черт возьми, нет. — Извини, я ничем подобным не увлекаюсь.

— Не ты. Я и Хью, — ее улыбка такая веселая и безобидная, что я задаюсь вопросом, не розыгрыш ли это. — Это единственный способ вернуть его.

Я киваю. Похоже, она не шутит.

— Это… это… Мне следовало вымыть ложку, прежде чем класть ее в сумочку. Фу.

Мерседес хмурится.

— Ты не почувствовала никакой связи с ложкой?

Я оглядываюсь по сторонам. Если она снимает это, то хорошо спрятала камеру.

— Извини, ничего, — я говорю четко на случай, если меня записывают.

— Я не понимаю, — бормочет она, затем опускает взгляд на ложку. Ее рот округляется. — Подожди. На ней нет шрама.

Я корчусь и отступаю еще на шаг. Она сокращает расстояние между нами.

— Посмотри на вилку Хью, — она показывает мне отметину на ее обратной стороне, затем поднимает ложку. — Теперь посмотри на ложку. Ничего. Ноль отметин. Может быть, в этой никого нет.

— В ней никого нет, — вторю я. Ладно, это продолжается слишком долго для стрима. Она определенно думает, что все это реально.

— Пойдем со мной, — командует она и направляется в кухню.

— Нет, — с меня хватит.

Она оглядывается через плечо.

— Пожалуйста. Все это обретет смысл, если ты позволишь мне кое-что тебе показать.

Я действительно хочу, чтобы сегодня что-то имело смысл, поэтому следую за ней на кухню, где она держит деревянную коробку со столовым серебром. Пожалуйста, пусть здесь она скажет мне, что все это тщательно продуманная шутка.

Поставив столовое серебро на стойку, Мерседес открывает коробку с надписью «Чернильница». Она достает несколько предметов и кладет их рядом.