Возмездие (СИ)

Павла встретила на станции баба Катя. Он совсем не помнил ее, он видел ее, когда несколько лет назад она приезжала к ним в Москву, но сейчас он не отличил бы ее от любой другой маленькой прыткой старушки. Баба Катя сама подбежала к двери вагона, помогла вытащить из пустого тамбура собранный родителями чемодан, и после приветствий и коротких препирательств взялась его нести.

- Хорошо, что приехал, Пашенька, - щебетала она, - и чего тебе в городе сидеть, пыльно, душно. А, здесь и ягодок поешь, и рыбки половишь. Рыбалкой Павел не увлекался, но возражать и объясняться не хотелось. По-настоящему, Павел сам не знал, чем он собирается заниматься, но лето ему виделось в чем-то лесном и чердачном.

- Детишек-то у нас почти и нет, - продолжала бабка, - выселки они и есть выселки, но до деревни недалеко. А то с сестренкой со своей двоюродной на речку сбегаешь. Павел навострил уши. Он знал, что где-то в Подмосковье, в другом городе у него есть сестра, но, когда она приезжала со своими родителями в Москву, он как раз был с классом на экскурсии в Ленинграде, и так ее и не видел. С одной стороны, девчонка- это плохо. Ябеды и плаксы - это вообще плохо. Кроме того, в присутствии девчонок, с которыми надо было разговаривать, Павел совершенно терялся. Он с удовольствием схватил бы мельком девчонку за письку где-нибудь в тесной толпе в метро, но разговаривать с человеком, в котором тебя интересует только это сложно. С другой стороны, Павел не представлял себе, каким образом можно пощупать или застать без трусов знакомую девчонку, которой потом придется смотреть в глаза так, чтобы не вызвать крупного скандала с возвращением в Москву и большим нагоняем от родителей, но какие-то варианты могли иметься. Баня, там, например, есть? Ведь ванной-то, наверное, нет? Или, например, когда она спит. Правда, надо еще посмотреть, как она выглядит. К сожалению, красивых девчонок было значительно меньше, чем просто девчонок. И подружка у нее тут нашлась. Хорошая девочка. Ну, подружка - это далеко. Идти оказалось не близко, они прошли лугом, на дальнем краю которого торчали черные мачты высоковольтки, затем пахнуло речной тиной, и вот показались несколько серых бревенчатых домов, отделенных друг от друга непривычно большим расстоянием, засаженным всякой огородной растительностью. По дороге между домами Павел прошел как на параде при эскорте бабы Кати. Двум-трем женщинам, увиденным у своих домов, она с гордостью сообщала, что вот, внучек из Москвы погостить приехал.

- Вот и ладно, - отвечали из-за изгородей, - а то, наши все мужики на заработки уехали! И чему-то весело смеялись. Наконец, остался последний дом. Дальше не было ни одного, и Павел понял, что именно в нем ему предстоит провести конец лета. Чердак высокий, обзор хороший, смотреть, правда, не на что, лужок да лесок. Сарай (или не сарай?), затем низкая постройка, наверное, все -таки баня. На траве перед домом девчонка подкидывала волан на бадминтонной ракетке. Издалека она выглядела ничего, но Павел знал, что расстояние может творить с внешностью удивительные вещи. Тем не менее, чем ближе Павел подходил, тем интереснее ему казалась девчонка. Стройная, длинная, наверное, на полголовы выше Павла (что плохо, но за последнее время все они что-то слишком выросли), коротенькие белые шорты (хуже, чем купальник, но лучше, чем джинсы), темные волосы до плеч, выразительная линия бедра, не такая, как у тощей мелюзги, но и не такая, как у ширококостных старшеклассниц, гладкие длинные ноги со спортивными икрами. При движении шортики откровенно обтягивали небольшую кругленькую попку (Ах!), а маечка - две половинки, даже не половинки, а чуть меньше, крупного апельсина, с замечательными шишечками на вершинах. Короткий чуть вздернутый носик, пухлые выразительные губы, яркие влажные глаза. В погоне за воланом она изгибалась, подпрыгивала, мотала головой, совершенно не подозревая, как она красива, и какую бурю чувств вызывает в Павле. Все его мечты об упругом девчачьем теле собрались со дна его души, и прилили к лицу, он даже замедлил шаг, чтобы баба Катя не заметила, как изменился его взгляд. Как ему мешало все то, что было на ней одето, как он вбирал глазами изящество тонкой фигурки, как бы он хотел подержать в руках... даже не попку, и не спереди, а просто грудь, такую зовущую потрогать... Он буквально видел ее голой, какой она была бы, если бы скинула с себя все, но видел, увы, неясно и нечетко, как позволяет воображение видеть то, чего никогда не видел. Завидев их, девочка поймала волан на ракетку и пошла навстречу.

- Вот, - сказала баба Катя радостно, - знакомься, Таня, братишку тебе двоюродного привезла, Павла.

- Привет, - сказала Таня дружелюбно, посмотрев на Павла не оценивающе, как часто это делают девчонки, а просто, и чуть-чуть с вызовом.

- Привет, - ответил Павел, не зная, что еще сказать.