Возмездие за безумие

В том, что у неё талант, Галя никогда не сомневалась. Вот только развивать его не могла, вернее не давали. Этот, со своими постоянными требованиями присутствия жены при нём и детях, прицепил Галю к ноге и до сих пор не хотел отпускать поводок. «Балдеет, что владеет», – как говорила Сюзанна. Загубил такой талант; вернее хотел загубить. Но теперь всё! Хватит! Ухова почувствовала вкус свободы и запах денег. Кирилл обещал за картину не меньше пятидесяти тысяч рублей. И это только начало. А там, уйдя на свободные хлеба, Галя сможет развернуться, у неё будет время писать шедевры. В голове роилась масса задумок, и в креативности женщине отказать было трудно. Поэтому она, одухотворённая и воодушевлённая, целиком отдавалась этой работе. А любое творение – дело трудоёмкое, с муками и терзаниями. Тут были и бессонные ночи, и полное безразличие к еде, и совершенное отсутствие какого либо другого желания, кроме как писать. Писать, вдыхая запах красок, дурманящий и всепоглощающий.

Встать утром пораньше, благо Полин вот уже почти месяц не было дома, и творить, творить. За закрытой дверью и с запертой душой. Не боясь, что кто-то войдёт и помешает, отвлечёт от порыва, оборвёт логическую мысль построения композиции… Как трудно было подобрать нужный тон синего. Ведь именно фон определяет всю суть картины, обеспечивает её восприятие, даёт общий настрой. Если он слишком светлый, на нём потеряются другие краски. А если очень тёмный – он просто поглотит любую выписанную линию. И голубым нельзя, и слишком бирюзовым – тоже. Нет у них сочетания с золотистым или жёлтым. А что же тогда? Какого цвета бывает закат над морем в природе? И, не доверяя памяти, Галя кидалась к интернету, выискивала идеи в фотоальбомах, пыталась найти свой голубой, который позволил бы разлить по полотну щедрое солнце, а не утопить его. Разрешил бы прядям волос врезаться в гладь, а не дрейфовать на поверхности, как мусор. И роза: ей больше всего необходимо было сочетаться с голубым, ведь она и олицетворяла главную идею: бедная, красивая, пытающаяся быть самой собой, быть независимой. Прежде всего, от окружения. Ведь именно оно топило, как морская пучина. Бытом. Суетой. Несущественностью. Ах, как хотелось бы улететь от всего этого. От дома, от Вити, даже от детей. Они мучили Галю, тяготили собою и своими проблемами, постоянно покушались на её право быть той, кем ей предназначено было быть – не просто красивой и нежной, но и талантливой и признанной. Успех, почитание, достоинство, благополучие – вот те камни, из которых хотелось построить новый мир и жить в нём. Может одной, может с таким спутником, как Валера.

Про любовника Галя старалась думать осторожно. За тридцать шесть лет жизни с Виктором у неё ни разу не было не просто связи на стороне, даже обыкновенного флирта. А тут вдруг свалилось всё и сразу. Валерий покорял своим пониманием и умением слушать, хотя ничего не обещал и никаких совместных планов не строил. Встречались любовники иногда на квартире Сюзанны, но чаще на съёмной квартирке Валерия. Мужское жильё было неуютным. Мебель в нём особым комфортом не отличалась: её покупали не от души, выбирая при осмотре то, что приглянулось, а по заказу из каталога. Времени на магазины у Валерия никогда не было, и это он обозначил как один из принципов жизни. Галя не противилась. Какая ей по существу была разница, как организовывает любовник свой быт, если она видела его в лучшем случае три раза в неделю. Вслух Ухова только удивлялась тому, как, с его работой, Валерий успевает обновлять свой гардероб. Оказалось, и тут мужчина совершает покупки, не глядя на них, а доверяясь вкусу прикормленных в бутиках продавщиц.