Возмездие за безумие

Несогласие женщин раздражало вспыльчивого Игоря, ибо он оставался в меньшинстве. Но это и была та самая демократическая подоплёка, которая позволяет семье существовать и выживать. В спорах рождалась истина, и это радовало. Казалось бы, жизнь Иванова была насыщенной и заполненной для того, чтобы тратить время на глупости. Но, по необъяснимому закону подлости, когда всё хорошо, начинает не хватать плохого. Иванов начал ходить в игровые автоматы. Первый раз подсел к «однорукому бандиту» в баре, заметив азарт играющего на машине знакомого. Тут же захотелось самому попытать счастья, и Иванов купил жетончики на чисто символическую сумму, в надежде, что сумеет доказать проигравшемуся приятелю, что идея создания игровых аппаратов рассчитана не на выигрыш. Но, как это часто бывает с новичками, первая же закладка в автомат оказалась прибыльной. За ней последовали другие, и тот вечер Игорь завершил крупным барышом. Вкладывая свою первую сотню монет в игру, Игорь никак не думал о пагубности начатого. До этого всегда смешным казалась неспособность других отказаться от карточных игр, банковских ставок. Как можно было рисковать всем, предполагая барыши от биржевых акций, где и профессионалам-то не всегда удаётся выигрывать, в понимании Иванова не укладывалось. Именно поэтому Игорь пошёл в тот же бар к «однорукому» на следующий вечер, взяв уже больше денег, но с уверенностью, что делает это от скуки. А дальше игра сыграла с ним злую шутку: незаметно для себя самого Иванов втянулся в шалый дурман, и очень скоро посещение казино стало для него занятием необходимым.

А потом пошли серьёзные игры в покер и рулетку, бессонные ночи и масса проигранных денег, муки раскаяния наутро, клятвы перед самим собой больше не поддаваться слабости и… новые и новые посещения игрового заведения. Возможно, если бы Игорь тогда, на начальном этапе, признался в своих слабостях Лене, всё обернулось бы иначе. Природная мудрость жены, её такт, ответственность за него наверняка помогли бы найти способ избавления от игровой зависимости. Но по натуре Игорь был трусоват, и по этой причине Лену в свои проблемы долго не посвящал. Иванову было стыдно. Он знал, что жена всегда и не без гордости заявляла, что у её мужа нет вредных привычек. Разочаровывать любимую женщину казалось непомерным наказанием, отчего Игорь продолжал молчать и… играть. Когда же проблема всплыла на поверхность, Ивановы просто растерялись.

Лена не знала, как вести себя в данной ситуации. Она верила оправданиям мужа и его обещаниям исправиться. Игорь любил их с Верой, кроме них у мужчины никого в жизни не было. Значит, по мнению волевой и сильной духом Лены, казалось очевидным, что ради любви можно избавиться от любого порока. Убедив Игоря в своей вере в него, Лена пассивно ждала результата своего педагогического приёма. Одного только не понимала учительница со стажем: зависимость, от чего бы она ни была, всегда носит психологический характер, и непременно требует для избавления от неё профессионального вмешательства. Про игровую зависимость никто и никогда в их окружении не говорил, про это мало писали в печати. Да и вообще это было явлением достаточно редким. Лене нужно было бить во все колокола и срочно советоваться с тем, кто знал о недуге не понаслышке. Вместо этого женщина надеялась на самоисправление Игоря, а сама только наблюдала, как безуспешно муж пытается выполнить «поставленную задачу». Семейный бюджет ежемесячно теперь недосчитывался десяток тысяч рублей. Но и при этом, вместо того, чтобы бить тревогу и помогать, Лена только огорчалась и констатировала бессилие Игоря. Вера, тоже переживающая, но, волевая и упёртая во всём, относилась к новым «шалостям» бати по юному оптимистично:

– Да ладно, мам, чего нервы тратить? Это у папки такая форма кризиса среднего возраста. Слышала же, после сорока мужики ударяются кто во внебрачные связи, кто в пьянку. У нас, слава богу, этого нет. Побесится, побесится да перестанет. Это он в детстве игрушками не наигрался. – Вера, легкая в суждениях, успокаивала Лену, но через какое-то время всё повторялось: Игорь пропадал на целую ночь, а когда на следующее утро появлялся дома, стоял в дверях жалкий и откровенно несчастный. И постепенно Лена перестала верить мужу. То состояние надёжности в нём, с каким женщина жила многие годы, улетучивалось с каждым новым проигрышем, независимо от суммы. Жалость сменялась злостью. Неспособность прекратить эти походы вызывала раздражение. Вот почему единственным решением на исходе четырнадцати лет зависимости Иванова от игры стало для Лены предупреждение о разводе.