Возьмите меня замуж

— У нее в запасе множество полезных советов, — согласился его светлость. Но я тебя еще не бил до сих пор, Горри.

Немного успокоенная, она заметила:

— Нет, н-но, мне кажется, когда она обо мне говорит такое, вы, сэр, могли бы меня защитить.

— Понимаешь, Горри, сказал его светлость, — ты сама этому препятствуешь.

Возникла неловкая пауза. Горация вспыхнула до корней волос и, болезненно заикаясь, сказала:

— П-прости. Я н-не собираюсь вызывающе себя вести. Ч‑что же я н-наделала?

— О, ничего страшного, моя дорогая, — уклончиво сказал Рул. — Но как ты думаешь, это только начало? Мне кажется, что ты кое–что должна объяснить.

Он выложил кипу счетов из кармана и отдал ей. Сверху лежал листок бумаги, весь исписанный аккуратными цифрами мистера Гисборна. С недоумением глядела Горация на тревожную сумму.

— Это — все мое? — неуверенно произнесла она.

— Все твое, — спокойно сказал его светлость. Горация сглотнула.

— Я н-не думала так много тратить. В самом деле, я не представляю, как это получилось.

Эрл взял у нее счета и принялся их переворачивать.

— Да, — согласился он. — Я тоже долго не понимал, откуда берутся такие суммы. В конце концов, одеваться ведь необходимо.

— Да, — закивала Горация с надеждой. — Ведь ты понимаешь это, п-правда, Маркус?

— Конечно. Но просвети меня, Горри. Неужто так уж необходимо платить сто двадцать гиней за пару туфель?

— Что? — взвизгнула Горация.

Эрл показал ей счет. Она глядела на него с испугом.

— О! — прошептала она. — Я… я припоминаю теперь. В–ви–дишь ли, Маркус, у них каблучки усыпаны изумрудами.

— Тогда все понятно, — сказал его светлость.

— Да. Я их надевала на бал в Алмак.

— Этим, вне сомнений, объясняется присутствие трех юных джентльменов, которые сопровождали тебя в тот вечер.

— Д-да, но в этом нет ничего особенного, Рул! — возразила Горация, поднимая голову. — Это в порядке вещей. Джентльмены могут войти, когда женщина в нижнем белье. Я знаю, что это так, поскольку леди Стоукс так д-делает. Они дают советы, куда накладывать мушки, куда прикалывать цветы и какими пользоваться д-духами.

— А! — сказал он. — И все же, — он с улыбкой посмотрел на нее сверху вниз, — и все же, мне кажется, я бы мог тебе дать совет не хуже, чем кто бы то ни был.

— Н-но ты ведь мой муж, — пояснила Горация. Он вновь занялся счетами.

Горация сочла разговор законченным. Она взглянула поверх его руки.

— Ты об–бнаружил еще что–то ужасное? — поинтересовалась она.

— Дорогая моя, меня немного смущает…

— Я знаю, — перебила она, внимательно разглядывая свои ноги. — Ты хочешь знать, п-почему я сама за них не з-заплатила.

— Это все мое неуемное любопытство, — пробормотал его светлость.

— Я н-не могла, — сердито сказала Горация. — Вот п-почему!

— Очень резонное объяснение, — произнес Рул безмятежно. — Но, мне казалось, я предупреждал тебя. Или моя память опять меня подводит?

Горация стиснула зубы.

— М-может, я и заслуживаю этого, сэр, но, п-пожалуйста, не будьте сварливым. Он положил счета на стол.

— Фараон, Горри?

— О нет, не только это! — сообщила она, радуясь возможности найти смягчающие обстоятельства. — Б-бассет!

— Понятно, — серьезно ответил он. Голос его утратил оттенок веселости.

— Ты сердишься? — спросила она.

— Это слишком утомляет, моя дорогая. Я думал, как лучше излечить тебя.

— Из–злечить меня? Это невозможно. Это в крови, — откровенно сказала Горация. — И даже мама не против азартных игр в карты. Сначала я не все до конца понимала, поэтому и проигрывала.

— Весьма вероятно, — согласился Рул. — Но должен сказать, что не могу поощрять чрезмерных увлечений азартными играми.

— И не надо, — согласилась Горация. — Заставь меня пообещать иг–грать только в вист и фараон! Я н-не могла удержаться! Я буду осмотрительней, и я сожалею об этих ужасающих счетах! О Боже, взгляни на часы! Я должна идти, я ннепременно должна идти!

— Не беспокойся, Горри, — посоветовал эрл. — Прибыть в последний момент что может быть эффектнее? Но он говорил в пустоту. Горации уже не было.

***

Казалось, представлять кого–либо своей новой кузине для мистера Дрелинкорта стало обязанностью, которую он навязал самому себе. Он представил ей даже Роберта Летбриджа на вечере в Ричмонде. Его светлости не было в городе, когда эрл и графиня Рул возвратились из свадебного путешествия. А когда он впервые увидел графиню, она уже, как метко выразился молодой мистер Дэшвуд, штурмом взяла город.

Впервые лорд Летбридж увидел ее на вечере в платье из сатина и с прической "Диадема". На щеке, в самой середине ее, была прилеплена мушка, называемая "галантная". Она, несомненно, приковывала внимание, что, быть может, и послужило причиной увлечения лорда Летбриджа.

Он стоял у стены зала, глаза его с любопытством созерцали графиню. Мистер Дрелинкорт, наблюдавший за ним издали, подошел и с ухмылкой сказал:

— Восхищаетесь моей новой кузиной, милорд?

— Угадали, — ответил Летбридж.

— Что касается меня, — пожал плечами мистер Дрелинкорт, человек, никогда не скрывающий своего мнения, — то я нахожу эти брови гротескными. Я не считаю ее красавицей. Решительно не считаю.