«Возможна ли женщине мертвой хвала?..»: Воспоминания и стихи

И неподвижное янтарное повисло
Над водами потерянных морей
Такое яркое на небе коромысло…
Меня дыханьем ласковым согрей,
Ведь бури гневные холмы испепелили,
Залива раковина вскрытая нежна,
Расцвел костер кроваво-красных лилий
И выброшен дельфин с испуганного дна.
Везде слежу грозовые знаменья:
Наш посланный вернется ли назад?
Сожгли мне лоб упорной мысли звенья,
Когда весь мир отчаяньем объят…

27 декабря 1921

«Спросили меня вчера…»

Спросили меня вчера:
«Ты счастлива?» — Я отвечала,
Что нужно подумать сначала.
(Думаю все вечера.)
Сказали: «Ну, это не то»…
Ответом таким недовольны.
Мне было смешно и больно
Немножко. Но разлито
Волнение тонкое тут,
В груди, не познавшей жизни.
В моей несчастной отчизне
Счастливыми не растут.

1916, 27 декабря 1921

«Моя любовь источником печали…»

Моя любовь источником печали
Неиссякаемым становится уже.
Я помню, как на солнечной меже
Мы радость ясноглазую встречали.
Я помню, как ромашками цвели
Все дни, и лишь закатов медь
Мне запрещала, запрещала сметь
Стремиться к уплывающей дали.
Теперь зима, и думать надоело
Над вымыслом усталой головы…
Но вспомни только: неба синевы
Простор задумчивый в полях ромашки белой.
Поля белы, но не ромашки это.
Запорошило узкую межу…
Везде бело, куда ни погляжу,
И новь осенняя невестою одета…
Дорогой, чуть намеченной, зеркала
Сверканьем рассекают свод ветвей,
Из облаков, жемчужин розовей,
Негреющее солнце заблистало…
Мне не жалеть утраченного рая,
Я лжи и повторенья не хочу,
Навстречу равнодушному лучу
Слабеющие руки простирая.
Опять хочу вернуться в снежный храм мой
Откуда вышла я, разбужена тобой…
И будет снова сниться голубой
Вечерний свет за оснежённой рамой.

1921

«У нас есть растения и собаки…»

У нас есть растения и собаки.
А детей не будет… Вот жалко.
Меня пожалеет прохожий всякий,
А больше всех докторша, милая Наталка.
Влажной губкой вытираю пальму,
У печки лежит шоколадная Зорька.
А некого спрятать под пушистую тальму
И не о чем плакать долго и горько.
Для цветов и животных — солнце на свете,
А для взрослых — желтые вечерние свечи.
На дворе играют чужие дети…
Их крики доносит порывистый ветер.

1921–1922

«Когда ты разлюбишь меня…»

Когда ты разлюбишь меня
(А это придет, наверно),
Я буду хранить суеверно
Всю прелесть последнего дня.
Сейчас я тебе дорога

,Потому что, сказал, — красива,
Но скоро уже фальшиво
(А я становлюсь строга)
Твои слова зазвучат.
И я запрещу — молчи же!
И бисер опаловый нижет
Огонь острием луча!

Февраль 1922

«Ведь это хорошо, что я всегда одна…»