Возможно, это наш последний день (СИ)

— Учиха Итачи – мой жених, — просто сказала я, внимательно наблюдая за реакцией рыжей. — Наши семьи давно решились на этот шаг, и через несколько лет я должна буду выйти за него. Конечно, в первое время мы не слишком-то друг друга жаловали. Итачи не хотел продолжать семейное дело, сбегал из дома, искал свой путь, но как ни странно, спеси у него немного поубавилось и он вернулся домой. Странно вышло тогда, но, впрочем, у него на всё отличные от родителей взгляды. Ладно, это не важно.

Главное, мы начали с ним потихоньку сближаться. Он очень скрытный, спокойный, но любящий свою семью человек. Он истинный пацифист. И я начала потихоньку узнавать его, а он меня. Впоследствии я поняла, что нравлюсь ему, а через какое-то время и он понравился мне. Все было, казалось бы, хорошо, до тех пор, пока у него не обнаружили периферический рак легких. Он вначале не создает никаких болезненных ощущений, поэтому его обнаружили не сразу, а достаточно поздновато, и сейчас он в очень тяжелом положении. Операция, которую завтра проведет мой отец, имеет малую вероятность успешного исхода. И вот теперь… мне страшно его потерять.

На этом я закончила свой рассказ и повернула голову в сторону, лишь бы не смотреть в глаза подруги. Сейчас это было очень сложно.

Но мне стало даже немного легче.

Сара пододвинулась ко мне ближе и обняла меня, прижав к себе. Я положила голову на её плечо. Ни слезинки в глазу не было, и за это я гордилась собой.

— Не прекращай бороться, Цу, – сказала она. – И не теряй надежды. Слова, конечно, до умопомрачения изъезженны, но они выражают всю суть того, что я хочу тебе сказать. Он все еще жив, помни это.

— Я помню, Сара, — тихо сказала я, закрыв глаза. – Я все еще помню.

— Вот и умница, — прошептала она.

Мы сидели так какое-то время до тех пор, пока наши объятия не распались, и мы просто не сели рядом, прижавшись плечом к плечу.

— Знаешь, — тихо сказала рыжая, согнув ноги в коленях. – Хоть я и улетаю завтра в Канаду, я обещаю, что вернусь так скоро, как смогу. Я буду готовить документы о переводе в Токийский университет.

— Да, конечно, — сказала я, не глядя на подругу. – Это замечательная новость. По крайней мере, мы будем видеться чаще.

— Да, правда, — тихо сказала Сара и посмотрела на меня. А затем, совсем точь-в-точь как в детстве, положила свою ладонь на мою голову и слегка взлохматила мои волосы. Когда мы были маленькими, она часто делала так, чтобы отвлечь меня от мрачных мыслей. И, как ни странно, у неё это получалось.

Я, разглаживая волосы, перевела на неё взгляд и выдавила из себя улыбку.

На этот раз одного такого жеста не достаточно…

***

На утро следующего дня Сара села в такси и уехала в аэропорт, а я же направилась в больницу своих родителей, так как Итачи положили в неё рано утром. Мои родители уже были там, а отец постепенно готовился к операции. Выглядел он суровым и напряженным, как никогда прежде. Родители Итачи и Саске также были в больнице. Когда я зашла в палату к Учихе, четыре пары глаз обратили свой взор ко мне. Поздоровавшись со мной, родители и Саске вышли за пределы палаты, как бы я не уговаривала из об обратном. И вот, я осталась наедине с Учихой.

Он лежал на кровати в специальной больничной одежде. Сегодня он выглядел куда более бледным, чем обычно. Глядя на него, мое сердце сжималось от боли.

Но Итачи был спокоен, как и всегда, хотя его глаза выражали всю боль, что он испытывал на этот момент.

— Подойди ко мне, — попросил он, и я вновь, как и вчера, не смела ослушаться. Я подошла к его кровати, сев на её краешек.

Возможно, это наш последний день.

— Сколько времени осталось до начала операции? – тихо спросила я.

— Около получаса, — незамедлительно ответил Итачи, даже не глядя на часы. Внутри меня все перевернулось. Около получаса…

— Я не буду задерживать тебя надолго, – глядя на свои руки, сказала я. – Ты должен побыть со своей семьей.

— Я был с ними ближайшие двадцать два года, – хмыкнул Итачи. – И сегодня утром. К тому же, если они пожелают, они зайдут сюда, вопреки тому, хочешь ли ты побыть со мной наедине, или же нет.

— Но Саске…

— Мы достаточно откровенно поговорили с ним вчера вечером, после твоего ухода. Теперь я действительно верю, что он меня простил, и мне стало легче, как никогда прежде, – сказал Итачи и, протянув руку, накрыл ею мои руки. – А теперь я хочу поговорить с тобой.

Я подняла на него глаза и посмотрела в его лицо. Оно выражало привычные мне спокойствие и невозмутимость.

— Мне не очень приятно возвращаться вновь к этому разговору, но я думаю, что должен тебе сказать это, так как считаю это достаточно важным, – начал Итачи со вздохом. – Если сегодня все же случится непоправимое, и меня больше не будет рядом с тобой, то я все же хочу, чтобы ты продолжила жить дальше. Я хочу оказаться твоей страничкой прошлого. Хочу, чтобы ты двигалась вперед и жила полноценной жизнью. Я хочу, чтобы прошло достаточно много времени, долгие годы прошли, и только тогда бы мы встретились с тобой. Это мое единственное желание по отношению к тебе.