Возможно

Проходя мимо библиотеки, Настя решила зайти поздороваться с Анатолием Францевичем, библиотекарем, помогавшим ей много и бескорыстно во время практики. Он очень обрадовался, стал угощать их чаем, печеньем и, к слову, рассказал о новом лицее, открытом в городе Гусев, очень симпатичном городке, сохранившим колорит Восточной Пруссии из-за большого количества старых, самобытных домов. После войны в эту новую область страны переселили людей, оставшихся без крова. Они входили в дома, где стояла мебель, висели шторы, в комодах – постельное бельё, одежда. В мебельных горках – фарфор и хрусталь. Заходи и живи. Много было сельских жителей, особенно из Белоруссии, которые и просто чашек не видели, не говоря уже о сервизах и серебряных ложках. Супницы использовали, как вёдра, привязав к ручкам верёвку, хрустальные крюшонницы – для соления огурцов, а из столового серебра делали грузики на удочки и т.д. и т.п. И уже позже оставшееся добро стали хранить, беречь, поняв, что попало им в руки. Вокруг городка сохранилось много хуторов, отдельно стоящих разрушенных зданий, и в их окрестностях обнаруживали целые сундуки добра, закопаные немцами при отходе. Кое-что находилось в подвалах местного музея, и библиотекарь мечтал поковыряться там. А заодно и посмотреть условия жизни для учителей городского лицея. Причём, ехать он собрался именно сегодня. И зацепил Настю. А почему бы и нет? Домой она не торопилась, вспомнив, что ей придётся объснять, пока не зная что. Да и стыдно. Вещей в багаже достаточно, только забрать. Она же ехала сюда жить… Господи, что же будет? Надо подумать в одиночестве, разложить по полкам разбежавшиеся мысли. Настя позвонила родителям, вернее маме, папа был на каких-то очередных сборах, успокоила. И они отчалили, очень колоритная троица: интеллегентный старичок, ещё довольно бойкий, с ясными серыми глазами, красивая молодая мама с глазами цвета оливок , и девочка с картинки, с яркоголубыми, круглыми глазёнками. Их запомнила кассирша, удивляясь причудам генетики: у деда, мамы и дочки совершенно разный цвет глаз. И именно это и спасло Егорова от помешательства, когда он понял, где искать его девочек…

А случилось следующее. Ольга заявила, что беременна. Егоров к чему-то подобному был готов и не поверил. Тогда она поставила условие, что подтверждение этого факта возьмёт только в Москве, потому что здесь у Егора всё схвачено. А в Москве у неё. Это было принципиально, в корне меняло весь процесс развода. Да и дитё, если это правда, при чём? До приезда Насти он решил слетать вместе с женой в столицу и обратиться к независимому эксперту. Тем более, ему нужно было попасть в академию, забрать свои работы и проконсультироваться с профессором. Чтобы к августу он был совершенно свободен – у Егорова грандиозные планы на своих девочек. Всё это завертелось за пару часов. И, как назло, он не мог дозвониться до Насти. Тогда Егоров отправил по внутренней связи личное сообщение её отцу, в котором предупреждал, что сам приедет за девчонками. Пусть Настёна ждёт. Такие послания открывал сам адресат, а он умотал на сборы, не успев ничего прочитать. И Настя улетела. Егоров, поняв, что случилось, понёсся ближайшим рейсом в свои пенаты, оставив бабушку и маму Насти в разобранном состоянии, как ни пытался обмануть их, что всё нормально, Настя дома, просто небольшая неразбериха. А у самого от этой неразберихи "заходили шарики за ролики". Настю искали все его друзья, но безрезультатно. Пошёл третий день…Почему её нет на квартире? У неё же ключи. На столе он оставил для неё подарок, сотовый, новое веяние, а второй был у него. Но телефончик молчал, значит, внутрь она не попала. Господи, как он мечтал о них, о девочках своих, разложил по комнатам кучу сюрпризов и сюрпризиков, забил холодильник всякой вкуснятиной, специальная служба выдраила до дыр жилище. И вот, чёрт бы побрал эту сучку, которая, в принципе, не способна кого-то родить, уж больно себя любит. Да бог ей судья!

Пересев в свою машину, Егоров почувствовал себя поувереннее, всё-таки дома и стены помогают. И стал планомерно объезжать места, где была Настя. Он уже кое-что знал. Так они, к нему присоединился Трофимыч, и оказались на автовокзале, где работала такая замечательная, лучшая в мире, кассирша. В Гусев приехали уже во второй половине дня. По дороге, рассуждая логически, вычислили старичка. Значит, искать нужно музей, или что-то околомузейное. Нашли, но дружная троица, проковырявшись до обеда, ушла. Сын одной из сотрудниц видел их на окраине, они шли в лес. И зачем? Направление было определено, машина потихоньку продвигалась по лесной дороге. Они довольно далеко заехали, даже по времени получалось, что сюда бы пешеходы не дошли. Тем более, с ребёнком. Ком в горле не давал дышать, беспокойство разросталось с каждой секундой…

– Слушай, Егор, мы, наверное, пропустили поворот. Или тропинку. Давай-ка вылезем, покричим. Не откликнутся, поедем назад, но уже повнимательнее.