Возможности любовного романа

— А теперь слушай: бабушка, прежде чем переехать в пансионат, сожгла все эти письма прямо у себя во дворе, — холодно сообщил я ему. — Я думал, я ее придушу. Но она оправдывалась тем, что это, мол, их личные письма и ей страшно — вдруг после ее смерти их прочитает кто-то чужой.

— Ну да, я ведь ей так и не признался, — заметил он.

— Но вообще я понимаю, о чем ты, — со вздохом произнес я. — Знаешь, то, что после войны они были друг от друга без ума, меня нисколько не удивляет: молодость, совершенно новая жизнь, общие великие цели. Но ты помнишь, как дедушка возвращался домой из больницы? Я вез его на машине, но в Погоржелице тогда ремонтировали их улицу, поэтому нам пришлось припарковаться у церкви и метров двести пройти пешком. Было жарко, дедушка ослаб, так что я его поддерживал и шли мы очень медленно. И вдруг из-за угла их дома, там, где росли дедушкины розовые кусты, появилась бабушка. Я помахал ей свободной рукой, и тогда дедушка, который прежде старательно глядел под ноги, тоже ее заметил. Только что он еле двигался, а тут вдруг выпустил мою руку и побежал. Представляешь — вот прямо взял и побежал. Он бежал, прихрамывая, и по дороге потерял одну тапку, но не возвращаться же за ней, когда перед ним, словно врата небесные, открывались бабушкины объятия. Так, наверное, чувствовал себя Данте, узревший на пороге рая Беатриче.

— Как трогательно! — воскликнул он, похоже, искренне умилившись.

Некоторое время он разглядывал чаек, которые кружили над Вислой, а потом сказал:

— Я тоже это помню. Дедушка тогда еще попросил меня принести садовые ножницы и срезал для бабушки красную розу.

— Мне кажется, это уже перебор. — Я недоверчиво глянул на него. — По-моему, дело ограничилось потерянной тапкой.

Мы подошли к подножию Вавеля, высившегося на берегу Вислы как памятник былой славе Польши. Нетерпеливые туристы предвкушали там момент, когда дракон изрыгнет в них пламя. «Великая краковская эякуляция» — так называли это действо мы с Ниной.

— Сейчас случится великая краковская эякуляция, — заметил он, показав на дракона.

Я покивал:

— Предлагаю распрощаться еще до оргазма.

— Я и сам хотел тебе это предложить.

— Знаю. Слушай, мне понравилось говорить с тобой о дедушке.

— Мне тоже, — согласился он. — И не забудь купить себе расческу, так больше нельзя!

И тут, взглянув напоследок на реку, на белую лодку, которая подпрыгивала на волнах, будто приподнимаясь на магнитной подушке, он внезапно меня ошеломил:

— Я знаю, что вы уже не вместе. Может, именно поэтому я ее так и люблю — чувствую где-то глубоко внутри, что это не навсегда.

Я не знал, что ему ответить.

В итоге нам остается только то, что мы потеряли, подумал я, но не стал произносить это вслух.

— Дедушка верил в постоянство литосферных плит, а бабушка знала, что прекрасное хрупко и недолговечно, — сказал он, пожав плечами, а потом, сунув руки в карманы старого пальто, повернулся ко мне спиной и зашагал прочь.

И для протокола: ни один из нас так и не увидел оригинал «Дамы с горностаем».

в предыдущих сериях