Возникший волею Петра. История Санкт-Петербурга с древних времен до середины XVIII века

Накануне два статные, богато наряженные карлика в маленькой одноколкe о трех колесах, запряженной доброй, убранной пестрыми лентами, лошадкой, разъезжали по городу с двумя всадниками со свадебными приглашениями. В назначенный, день, утром, пара была обвенчана в русской крепостной церкви по русскому обряду. Впереди шел нарядно одетый карлик, в качестве маршала, с жезлом, на котором висела длинная, по соразмерности, кисть из пестрых лент. За ним следовали: жених с невестой, тоже в особенном наряде, его царское величество с несколькими министрами, князьями, боярами, офицерами и, наконец, 72 карлика обоего пола, проживающие у царя, вдовствующей царицы, князя и княгини Меншиковых и других господ, но большею частью нарочно выписанные, для настоящей церемонии, из разных краев России, иные миль за двести и более. Шествие заключалося множеством сторонних зрителей. Все эти карлики заняли середину церкви и жених на вопрос священника, хочет ли он жениться на своей невесте, громко произнес по-русски: «На ней и ни на какой другой»; невеста же на вопрос, хочет ли она выйти за своего жениха и не обещалась ли уже другому, отвечала: «Вот бы была штука!» но ее «да» чуть можно было расслышать, что возбудило единодушный смех. Венец над невестою держал сам царь, в знак особой своей милости. После венчания, все поехали водою к князю Меншикову и сели там за стол, накрытый в той же большой зале, где происходило пиршество по случаю бракосочетания герцога Курляндского. Молодые и вся прочая компания карликов, щегольски и богато одетых по-немецки, заняли несколько маленьких столов посередине залы. Над женихом и невестой, сидевшими за разными столами, возвышались два небольших шелковых балдахина и сверх того над ними, и над обеими невестиными подружками, висели лавровые венки. Угощали, как и при бракосочетании герцога, маршал и восемь шаферов, имевших кокарды из кружев и пестрых лент на правой руке, и все они так заботливо и важно расхаживали вокруг столов, потчуя гостей, как будто кроме них никого тут не было. Невестины подружки подарили сидевшему между ними крохотному форшнейдеру кокарду, за что он отплатил каждой поцелуем. По четырем сторонам залы тянулись длинные узкие столы, за которыми сидели царь с герцогом Курляндским, русские и чужестранные министры, генералы, герцогиня Курляндская со своими сестрами и знатнейшими русскими дамами, а потом остальные князья, бояре и русские и немецкие офицеры.

Первое здоровье провозгласил маленький маршал, который, подойдя, вместе с восемью дружками, к столу его величества, поклонился ему до земли; причем все они, под звуки труб и литавр, к общему удивлению, осушили свои кубки до дна, как бы самые великорослые люди.

Позади дома поставлено было несколько небольших пушек, из которых однако же не палили, потому что молодой сын князя Меншикова лежал в тяжкой болезни, от которой в тот самый день и умер. После стола все карлики очень весело танцевали по-русски, часов до 11-ти. Какие были тут прыжки, кривлянья и гримасы, вообразить себе нельзя! Все гости, в особенности же царь, не могли довольно тем навеселиться и, смотря на коверканье и ужимки этих 72-х уродцов, хохотали до упада. У иного были коротенькие ножки и высокий горб, у другого — большое брюхо, у третьего — ноги кривые и вывернутые, как у барсуковой собаки, или огромная голова, или кривой рот и длинные уши, или маленькие глазки и расплывшееся от жира лицо».

Вечером молодых отвезли в царские палаты... Прочих же гостей распустили по домам. Таким образом окончилась эта свадьба, представившая, на общую потеху, редкий пример соединения в одном месте более 70-ти карликов.

* * *

Мы уже упоминали о маскараде 1721 г. Обратимся к очевидцу Ф. Берхгольцу.

«Начался маскарад, который должен был продолжаться целую неделю, и в этот же день праздновалась свадьба князя-папы со вдовою его наместника, которая целый год не соглашалась выходить за него, но теперь должна была повиноваться воле царя. Было приказано, чтобы сегодня, по сигнальному выстрелу из пушки, все маски собрались по ту сторону реки на площади, которая вся была устлана досками, положенными на бревна, потому что место там очень болотисто и не вымощено. Площадь эта находится перед Сенатом и церковью Св. Троицы, имея с одной стороны здание художеств, с другой — крепость, с третьей — здания всех Коллегий, а с четвертой — Неву. Посредине ее стоит упомянутая церковь Св. Троицы, а перед Сенатом возвышается большая деревянная пирамида, воздвигнутая в память отнятия у шведов, в 1714 г., четырех фрегатов, в котором царь сам участвовал, за что и был произведен князем-кесарем в вице-адмиралы. Она украшена разного рода девизами. В 8 часов утра последовал сказанный сигнал, и его высочество со своими кавалерами отправился на барке к сборному месту, но покамест в плащах. В этот день в крепости не только подняли большой праздничный флаг (из желтой материи, с изображением черного двуглавого орла), но и палили, в знак торжества, из пушек, как и на галерах, стоявших по реке.