Возникший волею Петра. История Санкт-Петербурга с древних времен до середины XVIII века

Самыми странными были князь-папа, из рода Бутурлиных, и коллегия кардиналов, в их полном наряде, они величайшие и развратневйшие пьяницы; но между ними есть некоторые из хороших фамилий. Коллегия эта и глава ее, так называемый князь-папа, имеют свой особый устав и должны всякий день напиваться допьяна пивом, водкой и вином. Как скоро один из ее членов умирает, на место его тотчас, со многими церемониями, избирается другой отчаянный пьяница. Поводом к учреждению ее царем был, говорят, слишком распространившийся между его подданными, особенно между знатными лицами, порок пьянства, который он хотел осмеять, и вместе с тем предостеречь последних от позора. Многие губернаторы и другие сановники имели в этом случае одинаковую участь с людьми, менee их знатными, и не были избавлены от поступления в коллегию. Но другие думают, что царь насмехается над папой и его кардиналами, тем более, что он, как рассказывают, не щадит и своего духовенства, приказывая ежегодно, перед постом, исполнять одну смешную церемонию.

В прежние времена в Москве всякий год, в Вербное Воскресенье бывала особенная процессия, в которой патриарх ехал верхом, а царь вел лошадь его за поводья через весь город. Вместо всего этого бывает теперь совершенно другая церемония: в тот же день князь-папа с своими кардиналами ездит по всему городу и делает визиты верхом на волах и ослах, или в санях, в которые запрягают свиней, медведей, или козлов. Я думаю скорее, что его величество имел в виду первую причину. Конечно, он может иметь тут и еще другую, скрытую цель, потому что, как государь мудрый, всячески заботится о благе своего народа и всеми мерами старается искоренять в нем старые грубые предрассудки. Я было забыл при этом случае упомянуть, что князь-папа для прислуги имеет 10 или 12 человек, тщательно набираемых для него во всем государстве, которые не могут говорить как следует, страшно заикаются и делают при том самые разнообразные телодвижения. Они обязаны прислуживать ему и всей коллегии во время празднеств, и имеют свой особенный смешной костюм.

Но возвращаюсь к маскараду. Кроме названных масок, были еще в разных уморительных нарядах сотни других, бегавших с бичами, пузырями, наполненными горохом, погремушками и свистками и делавших множество шалостей. Были некоторые и отдельные смешные маски, как, например, турецкий муфтий в обыкновенном своем одеянии, Бахус в тигровой коже и увешанный виноградными лозами, очень натуральный, потому что его представлял человек приземистый, необыкновенно толстый и с распухшим лицом. Говорят, его перед тем целые три дня постоянно поили, причем ни на минуту не давали ему заснуть. Весьма недурные были Нептун и другие боги; но особенно хорош и чрезвычайно натурален был Сатир (танцмейстер князя Меншикова), делавший на ходу искусные и трудные прыжки. Многие очень искусно представляли журавлей. Огромный француз царя и один из самых рослых гайдуков были одеты, как маленькие дети, и их водили на помочах два крошечных карла, наряженные стариками с длинными седыми бородами. Некоторые щеголяли в костюмах прежних бояр, т. е. носили длинные бороды, высокие собольи шапки и парчовые кафтаны под шелковыми охабнями, и ездили верхом на живых ручных медведях. Так называемый тайный кухмистер был весь зашит в медвежью шкуру и превосходно представлял медведя; сначала он несколько времени вертелся в какой-то машине, похожей на клетки, в которых прыгают белки, но потом должен был ездить верхом на медведе. Кто-то представлял индийского жреца, увешенного бубенчиками и в шляпе с огромными полями. Несколько человек были наряжены, как индейские цари, в перья всевозможных цветов, и т. д.

Погуляв, при стечении тысяч народа, часа два по площади и рассмотрев хорошенько друг друга, всe маски, в том же порядке, отправились в здания Сената и Коллегий, где за множеством приготовленных столов князь-папа должен был угощать их свадебным обедом. Новобрачный и его молодая, лет 60-ти, сидели за столом под прекрасными балдахинами, он с царем и господами кардиналами, а она с дамами. Над головою князя-папы висел серебряный Бахус, сидящий верхом на бочке с водкой, которую тот цедил в свой стакан и пил. В продолжение всего обеда человек, представлявший на маскараде Бахуса, сидел у стола также верхом на винной бочке и громко принуждал пить папу и кардиналов; он вливал вино в какой-то бочонок, причем они постоянно должны были отвечать ему...