Возникший волею Петра. История Санкт-Петербурга с древних времен до середины XVIII века

Авель потом объяснял, что ничего не писал, а «сочинял из видения». Однажды утром, еще затемно, ему будто бы открылись в небе две большие книги. Также было видение, что «ожидаемый жидами мессия уже объявился на земле, а именно в русском городе Орле под именем Федора Крикова». Авель поехал в Орел и действительно нашел торговца-еврея с этим именем. Они долго беседовали, и Криков назначил Авелю «в этом же году встречу в Киеве». Встрече не суждено было состояться, поскольку к этому времени Авеля арестовали, но именно разговор с «мессией» подвиг, видимо, его к паломничеству в Константинополь, куда он и двинулся через Орел, Сумы, Полтаву и Херсон.

Костромской епископ, в епархии которого стал жить Авель, немало озадачился писаниями монаха, углядев в них ересь. Авеля расстригли и должны были судить светским судом. Но так как в книгах шел разговор и об императрице, епископ счел за лучшее отдать «расстригу» в костромское наместническое правление, откуда под строгой охраной его отвезли в петербургскую Тайную экспедицию для допроса.

Допрашивал Авеля преемник Шешковского Александр Макаров.

«Вопрос. Что ты за человек, как тебя зовут, где ты родился, кто у тебя отец, чему обучен, женат или холост и если женат, то имеешь ли детей и сколько, где твой отец проживает и чем питается?

Ответ. Крещен в веру греческого исповедания, которую содержа повинуется всем церковным преданиям и общественным положениям; женат, детей трое сыновей; женат против воли и для того в своем селении жил мало, а всегда шатался по разным городам.

Вопрос. Когда ты говоришь, что женат против воли и хаживал по разным местам, то где именно и в чем ты упражнялся и какое имел пропитание, а домашним — пособие?

Ответ. Когда было еще 10 лет от роду, то и начал мыслить об отсутствии из дому отца своего с тем, чтобы идти куда-либо в пустыню на службу Богу, а притом, слышав во Евангелии Христа Спасителя слово: «аще кто оставит отца своего и матерь, жену и чада и вся имени Моего рода, той сторицею вся приимет и вселится в царствии небесном», внемля сему, вячше начал о том думать и искал случая о исполнении своего намерения. Будучи же 17 лет, тогда отец принудил жениться; а по прошествии несколько тому времени начал обучаться российской грамоте, а потом учился и плотничной работе.

Вопрос. Какой тебе год и откуда был глас и в чем он состоял?

Ответ. Когда был в пустыне Валаамской, во едино время был из воздуха глас, яко боговидцу Моисею пророку и якобы изречено тако: иди и скажи северной царице Екатерине Алексеевне, иди и рцы ей всю истину, еже аз тебе заповедую. Первое скажи ей, егда воцарится сын ее Павел Петрович, тогда будет покорена под ноги его земля турецкая, а сам султан дань станет платить. И еще рцы северной царице Екатерине: царствовать она будет 40 годов.

Вопрос. Для чего внес в книгу свою такие слова, которые касаются Ея Величества и именно, «акиби на ню сын восстанет» и прочее, и как ты разумел их?

Ответ. На сие ответствую, что восстание есть двоякое: иное делом, а иное словом и мыслию, и утверждаю под смертной казнью, что я восстание в книге своей разумел словом и мыслию; признаюся чистосердечно, что сам сии слова написал потому, что он, т. е. сын, есть человек подобострастен, как и мы...».

Много задавал Макаров вопросов монаху, в основном по поводу императрицы и наследника. Остальные пророчества его не волновали. Очень удивился следователь ответному вопросу Авеля: «Есть ли Бог и есть ли диавол, и признаются ли они Макаровым?»

Авель был приведен к генерал-прокурору графу Самойлову, который, рассвирепев, отвесил монаху три оплеухи. Предстал наконец Авель и пред светлые очи матушки-императрицы. Услышав год и день своей смерти, она была в истерике. Результатом их разговора явился указ:

«Поелику в Тайной экспедиции по следствию оказалось, что крестьянин Василий Васильев неистовую книгу сочинял из самолюбия и мнимой похвалы от простых людей, что в непросвещенных могло бы произвести колеблемость и самое неустройство, а паче что осмелился он вместить тут дерзновеннейшие и самые оскорбительные слова, касающиеся до пресветлейшей особы Ея Императорского Величества и высочайшего Ея Величества дома, в чем и учинил собственноручное признание, а за сие дерзновение и буйственность, яко богохульник и оскорбитель высочайшей власти по государственным законам заслуживает смертную казнь; но Ея Императорское Величество, облегчая строгость законных предписаний, указать соизволила оного Василия Васильева, вместо заслуженного ему наказания, посадить в Шлиссельбургскую крепость, вследствие чего и отправить при ордере к тамошнему коменданту полковнику Колюбякину, за присмотром, с приказанием содержать его под крепчайшим караулом так, чтобы он ни с кем не сообщался, ни разговоров никаких не имел; на пищу же производить ему по десяти копеек в каждый день, а вышесказанные, писанные им бумаги запечатать печатью генерал-прокурора, хранить в Тайной экспедиции».