Возникший волею Петра. История Санкт-Петербурга с древних времен до середины XVIII века

Он приятно улыбался, оставаясь один, и все ждал от царя милостей за свое мужество. Совесть не поднимала голоса в его душе.

Но милости и награды что-то не торопились сыпаться на него, а через несколько дней вокруг Шубина рой добрых знакомых и приятелей значительно поредел. В городе стали упорно разноситься насчет него разные неблаговидные и подозрительные слухи. Полторацкому запрещено было видеться с ним... Но счастливый в своей мечте поручик еще ничего не замечал и не подозревал.

А между тем запутанная история при содействии пристава Гейде, обладавшего действительно замечательными сыскными способностями, все более и более день ото дня распутывалась, через несколько дней Гейде принес к начальнику полиции пистолет, найденный одним истопником Михайловского замка в канаве, когда он ловил рыбу. Пистолет оказался от офицерского седла.

— Надо, ваше превосходительство, показать его лакею поручика Шубина, не признает ли?

— Да, да, непременно! Пошлите за ним, здесь и допросим, — согласился генерал Комаровский.

Камердинер Шубина был приведен к генералу, и Гейде начал опрос:

— Ты давно служишь у поручика Алексея Петровича Шубина?

— Да мы, ваше высокоблагородие, ихние крепостные будем. Я у их благородия служу с самого поступления в полк.

— А скажи, пожалуйста, не было ли у твоего барина седла какого-нибудь?

— Как же-с! И посейчас есть седло у нас. Это еще когда барин был полковым адъютантом, так с тех пор седло.

— В седле этом и пистолеты есть?

— Есть-с, как следует, по форме.

Гейде показал ему пистолет, вытащенный из канавы у Летнего сада.

— Не признаешь ли этого пистолета? Был ли у барина такой?

Камердинер внимательно осмотрел пистолет.

— Кажись, — и наш, а может быть, — и не наш, все они на один фасон.

— Седло у вас где находится, дома?

— Дома где-то завалено, барину теперь не требуется...

— Ну так ступай сейчас домой и отыщи седло с пистолетами. Я пошлю с тобой полицейского. Да барину ни слова, а то худо будет.

Седло было отыскано, в нем недоставало одного пистолета в кобуре.

— Ну теперь ясное дело: он сам себя ранил, а заговор лишь выдумка,— заключил генерал.

— Что касается примет этого Григория Иванова, откуда он их, ваше превосходительство, взял?

— И правда, откуда он эти приметы взял?

— Надобно опять допросить лакея, — решил Гейде, — не знает ли он кого с этими приметами.

Когда лакею прочитали приметы Григория Иванова, он сказал:

— Да, был у нас, ваше высокоблагородие, ровно бы как такой... тоже из крепостных барина, лакеем служил.

— Где ж он теперь?

— А Бог его знает! Бежал он от барина.

— Бежал? — переспросил генерал. — А объявление в полицию подавали?

— Как же, беспременно подавали, в третью Адмиралтейскую часть, барин меня и посылал с объявкой.

Навели справки в Адмиралтейской части, затребовали это объявление о бежавшем крепостном и увидели, что прописанные там приметы оказались теми же, что у выдуманного Григория Иванова.

— Однако это уж чересчур! — воскликнул генерал. — Он не потрудился даже выдумать новых примет, а взял да и списал с бывшего слуги. Это просто глупо!

Шубина арестовали. На следствии он сначала продолжать утверждать прежнее, но когда ему представили все улики, упал на колени и со слезами признался, что выдумал эту историю для того, чтобы заслужить милость и награду государя.

Дело имело худой конец для поручика: его лишили чинов и сослали в Сибирь без срока. Легковерный Полторацкий отделался дешево: получил строгий выговор «за легковерие». На служебной карьере это не отразилось, спустя 35 лет он даже стал ярославским губернатором.

Гейде был пожалован чином подполковника и назначен начальником драгунской команды.

Поручик Шубин провел в ссылке тринадцать лет. В 1815 г. его простили, и он вернулся в столицу. Дальнейшая его судьба неизвестна.

* * *

В одном из центральных архивов хранится следственное дело за 1796 г. «О монахе Авеле и написанных им книгах». Чем глубже знакомишься с ним и судьбой загадочного монаха, тем больше удивляешься: как могли забыть историки человека, чьи пророчества сбывались день в день? Он предсказывал Екатерине II и Павлу I, Александру I и Николаю I. Правда, всем Авель имел дерзновение назвать день их смерти, а тем паче причину, за что 21 год провел в ссылках и тюрьмах. Так кем же он был — авантюристом, сумасшедшим или действительно пророком?

Крестьянин Василий Васильев родился в 1757 г. в Тульской губернии. С юности он отправился странствовать по Руси, принял постриг в одном из Новгородских монастырей. Став монахом и взяв имя Авель, сперва жил отшельником на Волге, потом в Соловецком монастыре, в Валаамском, где написал свои первые «зело престрашные книги». Это две небольшие тетрадки с главами «Сказание о существе, что есть существо Божие и Божество» и «Жизнь и житие отца нашего Дадамия».