Возродим Мир из Пепла

Внезапно флейта заиграла быстрее и быстрее. Феникс поднял меня и закружил последний раз. Я так боялась этой новой высоты, что жалась к нему, сама не сознавая, как сильно. Но, кажется, Фениксу то совсем не мешало.

И он опустил меня. И наконец на чащу пролился робкий свет.

К нам вышла Айминь с флейтой в руках.

– Наконец-то вы меня поняли! А я-то думала, что мы будем тут гулять до рассвета. – Она рассмеялась так, что я постыдилась собственного смеха.

– Я завоевал твоё доверие, Айминь? – спросил Феникс, по-прежнему держа меня.

– Знаешь, Проводник Феникс, я всегда мечтала, чтобы под мою песнь кто-нибудь станцевал, – неожиданно призналась Айминь. – Спасибо, что вы исполнили мою мечту.

Переглянувшись, мы дружно кивнули.

– Порадовать тебя – честь для меня, – расчувствовавшись, сказала я.

– Конечно… Тогда, чтобы ещё больше порадовать меня, не забудь, Мира, – назидательно произнесла Айминь. – Доверять нужно, судя по поступкам.

Сказав это, она бросила мимолётный взгляд на Феникса и тут же развернулась. Я же сразу усвоила этот урок – навсегда.

Когда мы с Фениксом двинулись за ней, нам открылась небольшая лестница – сверху неё лился свет. Мы взобрались наверх следом за Айминь, и я ахнула.

Заброшенный и поросший мхом, в тени деревьев ютился маленький алтарь. Его красная крыша выцвела, а когда-то снежно-белые стены облупились и осыпались. Но ворота по-прежнему звали внутрь. На них висел канат с золотистыми кисточками и разноцветными лентами. Вход к алтарю охраняли четыре каменных изваяния биси – маленьких полудраконов-получерепах.

Это маленькое местечко далеко не так велико, как Храмы Между Рек и Междуречья, но оно вселяло иное чувство. Чувство прикосновения к древности, чувство, будто перемещаешься во времени.

– Этот маленький алтарь положил начало строительству Храма Между Рек, – сказала Айминь. – Я часто прихожу сюда помолиться и задать свои вопросы. Хотя у Великой Лонг-Му никогда не находится на меня времени.

Она провела нежной рукой по запылившимся фигурам биси. Те скалили на неё свои грозные зубы. Но не кусались.

– Наверное, ты знаешь об истории своего храма всё, – предположил Феникс.

– Конечно. Я же его настоятельница. Без истории главы и правители не могут ничего, поэтому я приложила много сил к тому, чтобы знать свои корни… но, видимо, зря, ведь я их никогда не узнаю.

Наконец она подошла вплотную к алтарю. Её взор устремился в темноту за канатом. Мы же с Фениксом остановились позади, не мешая.

– Тогда как ты сюда попала, Айминь? – спросил Феникс. – Как стала настоятельницей? Ведь эту должность многие пытаются заслужить десятилетиями.

Айминь посмотрела на него вполоборота, с улыбкой.

– Семнадцать лет назад меня подбросили в этот храм, – ответила она, – с запиской о том, что я должна стать настоятельницей этого храма. Так рассказал настоятель Тадаши. – Её улыбка вдруг стала горькой. – После этого он научил меня всему, что знает сам. И как только мне исполнилось шестнадцать, я стала настоятельницей и заработала уважение всего Храма Между Рек.

– А кем была надписана та записка? – спросил Феникс.

– Настоятель Тадаши никогда не говорил. И я предположила, что никем.

Я вздохнула… Бедная Айминь! Она ведь всего лишь сирота, вынужденная жить так, как ей предписали много лет назад.

– Не печалься, Мира, – заметила она. – Мне всегда нравилось заботиться о храме. О змеелюдях, что нашли в нём приют. Мы и Кинсе Баолей – едва ли не последние сохранившиеся очаги жизни во всей Империи Лонг. Для меня честь управлять одним из сердец жизни своей страны. Но… – достав из рукава флейту, она сжала её в кулаке, – конечно, мне всегда хотелось знать правду. Каждый раз, когда я думала об этом, я играла на флейте, чтобы успокоиться. Когда настоятель Тадаши узнал об этом, он запретил мне играть, ведь я отвлекаюсь от своей роли настоятельницы. Поэтому я и скрываю, что я играю.

Матушка… А я думала, моя жизнь была мраком. Каково быть заложницей собственного предназначения?..

Хотя… мне ли не знать.

– Я тебя понимаю, Айминь, – тихо сказала я. – Дома я должна была выйти за того, кого ненавижу, чтобы возродить Родину.

– Жизнь слишком многих из нас рушится из-за любви к своему народу, – произнесла Айминь, вставая с колен. – Но не каждому из нас представляется возможность служить своему народу.

Она обернулась к Фениксу. Всякая улыбка и всякая печаль пропали с её лица, сменившись грозной решимостью.

– Так расскажи мне, Феникс, что я могу сделать для своего народа. И всего мира, раз уж на то пошло. – Она крепко держала в руке флейту. – Расскажи мне истину.

Она тяжело вздохнула. Феникс же не растерялся и тут же усмехнулся.

– Айминь… Есть кое-кто другой, кто скажет гораздо лучше меня.

Он взглянул на одно из изваяний биси. Я недоумённо вскинула брови.

– Но они же каменные, – растерянно сказала я.

– Биси издревле славятся тем, что могут поведать ответы на многие вопросы, – пояснила Айминь. – Но я молилась множество раз, Проводник Феникс, и за семнадцать лет они ни разу мне не ответили.

– А ты попробуй не помолиться. Попробуй сыграть.

Он кивнул на флейту. Айминь удивлённо оглядела инструмент.