Возрождение полевых цветов

После завтрака я отвожу своих девочек в местный цветочный магазин, чтобы Сэда выбрала цветы для могилы Форреста. Я ожидаю, что она будет носиться по магазину, с восторгом разглядывая все эти цветы, но Сэда и в этот раз ведет себя не так, как я ожидаю. Она спокойно бродит по крошечному магазинчику, внимательно разглядывая каждый цветок и стараясь к нему не прикасаться.

– Ты улыбаешься, – говорит стоящая рядом со мной Салем. – О чем думаешь?

– О том, что я счастливый ублюдок, – отвечаю я, склонив голову в ее сторону. – У меня есть возможность завтракать с моими девочками – и мне чертовски нравится, как это звучит. Моими девочками, – повторяю я и широко улыбаюсь, а Салем краснеет.

– Думаешь, я твоя, да? – говорит она и заправляет за ухо прядь волос.

– Думаешь? Нет, детка, я знаю. Я знал тогда и знаю сейчас: ты моя в той же степени, в какой я твой. Ты мне не принадлежишь, но идеально мне подходишь. Ты фрагмент головоломки, о существовании которого я и не подозревал.

Ее взгляд смягчается, губы складываются в мягкую застенчивую улыбку. Ей нравится то, что я сказал, а я произнес это от чистого сердца. Сэда указывает на букет цветов:

– Этот.

Она выбрала готовый букет. В нем подсолнухи, эвкалипт и мелкие фиолетовые полевые цветы. Похоже, именно такой цветок Салем оставила на могиле Форреста. Я беру букет и несу его к кассе.

– Мы возьмем этот.

Оплатив покупку, я передаю ее Сэде на хранение. Салем со стороны наблюдает, как я общаюсь с нашей дочерью. В ее глазах чувство вины, беспокойство и боль от того, что она все испортила. Я бы хотел избавить ее от этих мыслей. Какая разница, что было раньше. Главное, что сейчас мы здесь.

У Калеба есть ее прошлое, зато у меня – ее будущее. И это все, что имеет значение.

– Торопитесь, дамы, у нас мало времени.

Мы забираемся обратно в мой фургон и едем на кладбище. Мы потратили больше времени, чем я ожидал, а поскольку Калеб заберет Сэду в полдень, я хочу быть уверен, что мы не опоздаем. Меня раздражает тот факт, что я должен отдать своего ребенка, но я не хочу перечить Калебу. Я знаю, что в долгосрочной перспективе нам лучше сохранять добрые отношения.

На кладбище Сэда выпрыгивает из фургона и замирает рядом с ним.

– Здесь так тихо, – шепчет она.

– На кладбищах почти всегда тихо. Наверное, поэтому это место называют последним пристанищем.

– Хм, – хмыкает она. Салем достает цветы и передает их Сэде. – Можешь подержать? – спрашивает меня моя девочка. – Букет слишком большой для моих маленьких рук.

Она поднимает ручки и шевелит пальцами. Я беру у Салем цветы и удивляюсь, когда Сэда вкладывает одну свою ручку в мамину, а другую – в мою. Сэда меня не знает (во всяком случае, мало знает), но у нее такое открытое и любящее сердце, что она не стесняется проявлять привязанность.

Мы втроем идем по свежескошенной траве, взявшись за руки. Я вижу впереди могилу Форреста и указываю на нее Сэде:

– Он там. Твой брат.

Она смотрит на меня большими карими глазами, моими глазами. Вряд ли я когда-нибудь к этому привыкну.

– Как ты думаешь, я бы ему понравилась? – Она уже задавала это вопрос. Должно быть, он не дает ей покоя.

– Я уверен, что ему бы понравилось иметь такую младшую сестренку, как ты.

– Я бы хотела с ним познакомиться, – тихо произносит она, когда мы подходим к надгробию. Она отпускает наши руки и забирает у меня букет. – Держи, Форрест. – Она кладет цветы рядом с могилой. – Я выбрала их специально для тебя. Они такие красивые. Надеюсь, тебе понравятся. – Сэда смотрит на нас в поисках поддержки, как будто сомневается, правильно ли поступает. Я киваю, и она продолжает: – Я люблю динозавров; мама говорит, что ты их тоже любишь. Это круто. А там, где ты живешь, у тебя есть телевизор? Наверное, нет, а если и есть, то показывают только одно шоу…

Мы с Салем садимся в траву неподалеку, давая Сэде возможность поговорить с братом. Я вытягиваю ноги, Салем придвигается ко мне так близко, что наши ноги соприкасаются, и кладет голову на мое плечо. Это похоже на сон.

Я смирился с судьбой, с тем, что она никогда не будет моей, но Вселенная подарила нам еще один шанс. Наверное, потому, что нам предначертано быть вместе.

– Она удивительная, да? – шепчет она так, что ее слышу только я.

Я с улыбкой наблюдаю, как наша девочка сидит, скрестив ноги, и оживленно болтает с Форрестом, словно он рядом с ней.

– Она само совершенство.

* * *

Когда мы возвращаемся, блестящий «Мерседес» Калеба стоит на парковке у дома. Я стараюсь не злиться. Я должен относиться к этому по-взрослому.

– Папа! – радостно кричит Сэда с заднего сиденья.

Я чувствую болезненный укол в груди. Я должен заслужить ее любовь, как и он. Я паркуюсь на улице перед домом. Калеб подходит и на лету подхватывает Сэду, когда она выпрыгивает из машины.

– Вот моя девочка. – Он крутит ее вокруг себя.

Моя досада понемногу тает. Я вижу, как он любит Сэду. Он любит ее как родную; немногие на такое способны.

Он опускает ее на землю, поворачивается ко мне и протягивает руку.

– Как дела?