Возрожденные полки русской армии. Том 7

Временно командующим дивизионом был полковник Бако; старшим штаб-офицером и помощником командира по хозяйственной части – полковник Петропольский; помощником по строевой части – полковник Мартыно; адъютантом был назначен штабс-ротмистр Глазер; командиром 1-го эскадрона – полковник Рыбасов; командиром 2-го эскадрона – полковник Смольский (коренной офицер 19-го драгунского Архангелогородского полка, литовский татарин по происхождению); командиром 3-го эскадрона – ротмистр Баженов; назначены были: начальником пулеметной команды – полковник Зотов; начальником команды связи – штабс-ротмистр Каблуков; казначеем – поручик Воблый; начальником нестроевой команды и полкового обоза – поручик Шлее.

Полковник Нарвойш, болевший еще на фронте Первой мировой войны, снова заболел и не мог оставаться в строю.

В дивизионе Крымского конного полка было несколько полковников, предложивших сами постоянно по очереди дежурить по полку:

полковник Волошкевич[493] (из отставки, бывший командир эскадрона Ее Величества), фон Кюгельген[494] (бывший командир Текинского конного полка[495] и в полку командир 4-го эскадрона), Иванов (из запаса), Талаев (из запаса), Селинский (1-го Линейного конного полка Кубанского казачьего войска), Волоцкой[496] (12-го гусарского Ахтырского полка).

Согласно новому приказу, в Добровольческой армии был упразднен чин подполковника и все подполковники были переименованы в полковники, а ротмистры производились непосредственно в полковники. Представленный к производству в чин подполковника ротмистр Баженов был произведен сразу в полковники.

Дивизион находился с первого дня формирования в Симферополе. Велись усиленные занятия, готовились к скорому выступлению на фронт. Неслась гарнизонная служба. Ежедневно большие караулы назначались в штаб Крымско-Азовской Добровольческой армии[497] генерала Боровского[498] и в штаб 4-й дивизии генерала Корвин-Круковского. Караульными начальниками назначались старшие офицеры из не занимающих должностей командиров эскадронов или команд. Иногда высылались экспедиции в уезд по борьбе с бандитами и местными подпольными большевиками.

В начале февраля 1919 года командиром дивизиона Крымского конного полка штабом Главнокомандующего Добровольческой армии назначен был Генерального штаба полковник Давид Иванович Туган-Мирза-Барановский, литовский татарин по происхождению, коренной офицер лейб-гвардии Конной артиллерии, по окончании Николаевской военной академии отбывавший ценз командира эскадрона лейб-гвардии в Гродненском гусарском полку, а во время Первой мировой войны бывший начальником штаба Гвардейской стрелковой дивизии.

Полковник Бако стал старшим штаб-офицером и помощником командира полка по строевой части; полковник Мартыно остался на должности младшего штаб-офицера.

Новый командир сразу произвел на всех чинов дивизиона самое отрадное впечатление: приветливый, никогда не возвышающий голоса, но требовательный по службе; если кому-либо делал замечание, то в крайне деликатной форме, но так умел сказать, что получивший замечание готов был на все, лишь бы в другой раз не заслужить командирского замечания.

Эскадроны продолжали пополняться. В марте 1919 года 1-й и 2-й эскадроны уже имели в своих рядах больше 150 человек в каждом. Командир полка (дивизиона) предполагал выделить по 50 человек из 1-го и 2-го эскадронов и образовать новый 4-й эскадрон. Получилось бы три эскадрона (1-й, 2-й, 4-й) пеших по 100 человек в каждом и конный 3-й эскадрон, в котором уже находилось 85 всадников.

Проекту этому, однако, не удалось осуществиться. Произошло для полка крайне неприятное, тяжело переживаемое событие.

После ухода из Крыма германских войск осталось в Крыму несколько германских офицеров. Один из них, майор Хофмаер (или, может быть, Хомаер), стал хлопотать о сформировании для Добровольческой армии Егерской бригады из немцев-колонистов. Немцы-колонисты успели зарекомендовать себя как отличные солдаты. Высшее начальство, не будучи достаточно осведомленным о настоящих целях Егерской бригады и предполагая, что из Егерской бригады получится первоклассное войсковое соединение, сделало большую ошибку и дало разрешение на формирование бригады, а всем войскам, в которых находились на службе немцы-колонисты, приказано было не чинить никаких препятствий для перехода немцев в Егерскую бригаду. Одновременно велась среди солдат-немцев тайная пропаганда об обязательном их переходе в Егерскую бригаду, когда об этом будет объявлено.