Возвращайся, и я снова надеру твой тощий зад! Книга первая. Затянувшееся возвращение домой

Как только погоняемая буйными в предчувствии надвигающегося шторма волнами лодка с завёрнутым в простыню из текучей чёрной ткани телом матери унеслась в темнеющую даль, Ульрику словно подменили. Отец не смог простить себя за содеянное и надолго замкнулся в траурной скорлупе, не замечая ничего вокруг, а старший брат пылал диким желанием наказать младшего мечом за то, что он не смог уберечь маму от погибели. Энрики не знал, что она была убита рукой отца, а тот либо посчитал ненужным, сообщать об этом, либо просто не нашёл в себе сил признаться, предпочитая сохранять молчание. В таких условиях жить стало не просто невыносимо – смертельно опасно. И если бы не внезапное заступничество Ульрики тело мальчика наверняка качалась бы где-нибудь невдалеке от своей родительницы. Подобное подвигло Клауса сбежать из дома, и последующие три года он жил отшельником в своём гроте, тренируясь и вынашивая идею убраться с этого ненавистного острова. На помощь с первой частью пришла всё та же Ульрика, которая разыскивая брата по счастливой случайности набрела на него тренирующимся вблизи отвесной скалы. Она пообещала сохранить всё в тайне и после навещала его, принося еду время от времени и предпринимая нелепые, неумелые попытки сблизиться. Первоначально лишённые всяческой логики они настораживали и даже пугали, но неизменно неагрессивное поведение и чрезмерная настойчивость обратили настороженность в раздражённость, а позже и вовсе в неприкрытую обозлённость. Это вкупе с пережитым облеклось в крайней степени грубости, которые однажды дошедший до точки кипения мальчик высказал сестре. Высказал и испугался ответной вспышки гнева, но неожиданно для себя услышал её горький плач, в котором разобрал искреннее раскаяние и отчаянное нежелание вновь потерять кого-то из близких. Это глубоко шокировало юного демонслеера, никак не ожидавшего увидеть сестру такой… человечной, и стена между ними начала уверенно падать. Но так и не сумела упасть окончательно из-за возросшей беспечности девушки, однажды случайно приведшей к убежищу старшего брата, так и не отступившегося от своего страшного желания. Пришлось экстренно приводить вторую часть в исполнение.

– Перестань, это на тебя не похоже, – сухо заметил Клаус, отстранив от себя переключившуюся на тихие всхлипывания девушку.

– Но я же… ведь я чуть не… – Ульрика стыдливо отвела взгляд вниз, против воли наткнулась им на уже побелевшие под воздействием регенерации рваные клочки шрамов на братской груди, ужаснулась, всхлипнула и стремительно нырнула лицом в сведённые ладони, начав по новой вымаливать прощение.

Великан начал закипать. Слишком много постылых воспоминаний оживил остров за короткое время, чтобы воскресший внутри мальчик смог поверить в крокодиловы слёзы сидящей напротив сестры, которая умела лихо притворяться там, где это было необходимо, а в перерывах с садисткой улыбкой на лице вдали от посторонних глаз ломала маленькие детские пальчики, прикрываясь изучением регенеративных возможностей тел демонслееров. И ведь прекрасно знала, что эти самые возможности, к которым также можно отнести и увеличенный болевой порог, развиваются и крепнут соразмерно с возрастом, но всё равно продолжала причинять младшему брату страшные страдания. Да чёрта с два он поверит такой как она!

Воспоминания наседали, давили, жонглировали правдой как хотели, напрочь перечёркивая все те немногие, но действительно хорошие моменты последних трёх лет жизни на острове, и в конце концов слились в один сплошной поток грязной шипящей злобы, степенно заполоняющей разум и сердце Клауса. Медленно утопая в нём, он даже на секунду пожалел, что не расправился с ней в обличии демона, но тут же внутренне содрогнулся от данной мысли, потому как, даже несмотря на всё пережитое, никогда не желал ничьей смерти, уповая на безоговорочную незыблемость родственных связей. Таково было его видение мира, и благодаря ему же Клаус успешно взял себя в руки, а затем привёл в чувства и Ульрику, прибегнув к старому как мир, проверенному временем лекарству против истерик, а именно к отрезвляющей пощёчине.

– Ты не виновата в том, что случилось, – уверенным тоном твёрдо внушил он ошарашенной сестре, взирающей на него глазами, полными застывших слёз и неподдельного изумления.

Ульрика ещё с минуту потрясённо смотрела на брата, после чего вздохнула полной грудью так, будто только что сбросила камень с души, смахнула рукой остатки слёз, слабо улыбнулась и коротко кивнула, сопроводив кивок одиночным глухим угуканьем.

– Спасибо. Я уж было решила, что ты снова возненавидишь меня…

– Перестань, – Клаус пренебрежительно махнул рукой. – И это после всего, что между нами было.

Ульрика потупила взгляд. Видно и об этом она тоже сожалела.

– Прости… Если бы я могла вернуть время назад, я бы обязательно всё исправила…

– Проехали. А где… – великан завертел головой в поисках своей напарницы, о появлении которой вспомнил буквально только что. – Паф?