Возвращение

Бойцы в центре залы тем временем уже нанесли друг другу пару серьезных увечий и залили кровью почти весь ковер. Затем один поверг другого и замер над ним, ожидая приказа прикончить или помиловать.

– Что выберешь, Къяра? – Торес повернулся к ней.

– Дорогой, выбирай сам, – она равнодушно повела плечом. – Откуда мне знать, нужны тебе эти фигляры или их у тебя в избытке, и ты сочтешь за благо уменьшить их численность на одного.

– Почему ты назвала их фиглярами?

– Они неумело машут мечами на потеху публике, как их еще назвать? Скажи, и я назову по-другому.

– Это пленные креоны. Ты бы предпочла, чтобы я заставил биться своих воинов меж собой?

– Я ничего не предпочла бы. Мне все равно. Заставляй кого хочешь.

– Тебе сложно угодить, – он мрачно усмехнулся.

– Дорогой, – она повернулась, устремив на него завораживающий и многообещающий взгляд, – ты несправедлив ко мне. Возможно, я и привередлива, но заметь, я готова удовлетвориться тем, что у тебя имеется, и не требую большего.

– Потребуй! Я все постараюсь исполнить.

– Мне достаточно, что рядом ты. По сравнению с этим все остальное несущественно, даже эти фиглярствующие ряженые вояки не раздражают.

Лицо Тореса напряглось и, подозвав жестом визиря, он бросил через плечо: – Убрать обоих и прикончить, – после чего осторожно коснулся руки Владетельницы и поднес к губам. – Может, тебя развлечет, если днем мы проедемся на лошадях?

– Можно и проехаться, но вместе с мальчиками.

– Конечно, приучать наследника к седлу необходимо, – он кивнул.

– Тогда вели готовить лошадей, – она поднялась из-за стола, – я буду готова часа через два.

– Я провожу тебя, – он поднялся следом, не выпуская ее руки, которую по-прежнему держал у своих губ.

– Только до дверей моих апартаментов, дорогой, – ее губы тронула легкая улыбка, и она постаралась осторожно высвободить руку.

– Тебя будет смущать мое присутствие? – он крепче сжал ее пальцы, не отпуская.

В глазах ее полыхнул гнев и, резким движением вырвав руку, она тихо, но с угрозой выдохнула: – Не надо злить меня, дорогой… Когда я злюсь, то плохо контролирую свои поступки… не вынуждай меня демонстрировать мои умения.

В ответ он крепко обхватил ее за плечи и рывком развернул к себе:

– Я не боюсь, Къяра. Никогда и никого не боялся и тебя не буду! Ты безумно нравишься мне, но бояться тебя не буду! Делай что хотела!

Они смотрели друг другу в глаза, и вокруг них чувствовалась такая напряженность, что в зале наступила звенящая тишина.

Неожиданно стремительным движением Владетельница сбила захват рук правителя Вериниги и, вывернувшись, тут же отступила и взмахнула рукой, устанавливая барьер меж ними, после чего по зале раскатился ее серебристый смех:

– Ты несказанно хорош, мой дорогой. Я в восторге от тебя и вряд ли решусь причинить тебе вред. Но, похоже, наш визит с сыном несколько затянулся. Думаю, нам пора оставить твои владения.

Она повернулась, властным жестом подзывая Гранда и Шона. Те поспешно поднялись из-за стола и шагнули к ней.

В это время Торес просительно поднял руку:

– Къяра, подожди!

Замерев, она обернулась и смерила его холодным взглядом: – Что хочешь?

– Не уходи, прошу, – хрипло проговорил он и, нервно сглотнув, продолжил: – Я постараюсь больше тебя не злить. Очень постараюсь, не уходи.

Она с легкой улыбкой чуть склонила голову набок:

– Торес, я редко меняю решения… очень редко… Но сейчас, похоже тот случай, когда я изменю мое решение в угоду тебе… но стоить это будет тебе дорого… – в глазах ее загорелся лукавый огонек.

– Все, что захочешь! – он шагнул к ней, но наткнулся на барьер, установленный ею.

– Я напомню тебе про это твое обещание, – она игриво подмигнула ему, – ближе к ночи напомню…

– Я не забуду о нем… все будет так, как пожелаешь… – он не сводил с нее напряженного взгляда.

– Это радует, – ее улыбка стала шире, и мановением руки она сняла барьер, после чего протянула руку: – Пойдем, проводишь меня.

Он осторожно взял ее под руку и вывел из залы мимо строя склонившихся в низком поклоне придворных вельмож.

Проводив их долгим взглядом, Шон наклонился к уху Гранда:

– Сто к одному, что она теперь сможет вить из него веревки.

– Сможет, но не будет… – усмехнулся в ответ тот.

– Думаешь?

– Чувствую.

– Что чувствуешь?

– Ей нравится его гордость и смелость. Они оба выяснили, кто чего стоит. Теперь если только он невзначай вновь не перейдет грань, она будет сама женственность и нежность с ним… по крайней мере пока ей это не надоест.

– Она тоже влюбилась?

– Нет… но очень старается.

– Старается что? Влюбиться?

– Угу…

– Зачем?

– Она лечит сердце.

– Не понял…

– Чего непонятного? Мы с отцом изодрали ей сердце, она старается новыми чувствами заглушить боль.

– Ты так уверенно говоришь… А может все и не так вовсе.

– Можешь не верить, твое дело. Но я знаю, что говорю. Вернее чувствую. Она перестала последнее время держать со мной жесткий блок, и я чувствую, что она чувствует…

В это время к ним подошел главный визирь и осведомился, закончили ли они трапезу.

– Да, закончили, – кивнул Гранд, вместе с Шоном отходя от стола.