Возвращение

Вдоль селения пролегала дорога, усеянная валунами, осколками каменных глыб, мелкой щебенкой, принесённой проливными дождями, снежными лавинами и разливами реки.

Эти препятствия, однако, не мешали движению всадников, невысоких арб и двуколок, запряженных быками.

Здесь же, у самой дороги, были разбросаны десятки домом жителей селения. Стены жилищ состояли из сухих глиняных комьев, смешанных с толченой соломой. Встречались и кирпичные дома, либо сооружения из хорошо подобранных плоских камней, собранных неподалёку, у подножья расслоившихся скал.

Изредка встречались деревянные сараи, множество загонов для коз и овец.

Как правило, к прилегавшей рядом дороге были обращены безоконные стены домов – так было безопаснее, к тому же оконные отверстия привлекали взоры излишне любопытных прохожих.

Фасады домов замыкались внутри двора, общего для нескольких семей. На косяке каждой двери была прикреплена мезуза – небольшой клочок пергамента, на котором были выписаны черными чернилами слова молитвы, призванной охранять дом и живущих в нем людей.

В таких дворах обычно располагались большие семьи, насчитывающие несколько поколений. Дом старейшего из семьи обязательно выделялся. Здесь была высокая деревянная веранда, либо небольшой резной балкон, на котором восседал отец, дедушка или прадедушка.

Здесь он читал утреннюю молитву – шахарит, полуденную или вечернюю – маарив. К нему присоединялись мужчины. Но стояли они внутри двора.

По субботним и праздничным дням люди шли молиться в Дом собраний, названный при греческих властях синагогой.

Синагога стояла на возвышенности, неподалеку от центра селения. Она ничем не выделялась среди окружавших её построек, разве что шестиконечными звездами, встроенными в каждую из трех стен. Четвертая, фасадная стена, представляла собой массивные деревянные двери, на которых были высечены все 22 буквы ивритского алфавита.

По этим буквам детей селения учили грамоте. Изнутри дверь была раскрашена яркими оранжевыми и желтыми полосами.

При синагоге была школа, где мальчиков обучали читать Тору.

Окрестные горы покрывал густой трехъярусный лес. Вдали виднелись освещенные солнцем луга – основные пастбища домашнего скота – коз, овец и низкорослых коров, но были там и огражденные участки, принадлежавшие семейству Ахава. На этих участках резвились десятки породистых лошадей.

Воды ручьев, стекавших к реке, орошали сады и огороды жителей селения.

По рассказам старого Ахава иудеи появились на гостеприимной земле Эфирики очень давно. В те далекие времена, когда царь Кир, да будет незабвенным его имя, позволил большой группе иудеев возвратиться из плена Вавилонского в Иерусалим и восстановить священный Храм.

Иные, получив желанную свободу, оставили Вавилон, но по разным причинам отправились в другие уголки бескрайнего мира.

К такой группе принадлежали и предки Ахава. Они двинулись в сторону Малой Азии, преодолевая необозримую песчаную пустыню.

На их дальнейшую судьбу повлияли многочисленные встречи с местными купцами. Эти купцы и рассказали о плодородных землях Колхиды и о гостеприимной стране Эфирике.

Предки Ахава никогда не сожалели, что выбрали этот благословенный край, хотя никогда не забывали, где их настоящая родина и постоянно молились, обращаясь лицом к Иерусалиму.