Возвращение

– О, да, моя королева, ты оказалась невероятно проницательна. Мне нечем тебе возразить. Ты узнала мою страшную тайну, и теперь я должен подвергнуть тебя… – но чему он теперь должен подвергнуть её, девушка слушать не захотела. Так что грозный спич Алекса был остановлен самым радикальным и подлым приемом…

– А знаешь, – задумчиво произнесла девушка, когда они снова немного отдышались. – Меня не покидает мысль, что в этой моей шутке есть что-то от правды. Ты действительно какой-то другой, не похожий ни на кого вокруг.

Алекс напрягся. Ему ну вот совсем не хотелось углубляться в эту тему. Так что он поспешно попытался перевести всё в шутку, на автомате ляпнув:

– Ага, непохожий, просто так прохожий, парень чернокожий…

– Во-от! – Эрика возбужденно вскинулась и гибко развернулась, обласкав его своей голой грудкой, отчего парень почувствовал, что его вновь охватывает возбуждение, после чего продолжила: – Все эти твои словечки, выражения, незнакомые пословицы… Часть из них я потом отыскала в словарях. Они русские. Хотя некоторые и очень смешно переделаны. Но ты мне никогда не говорил о том, что жил в России. А ещё ты совершенно по-другому ведешь себя с людьми. Я это давно заметила. И не только я, – девушка хихикнула, – ещё моя тетушка заявила, что ты неотесанный болван и совершенно не знаешь своего места.

Алекс криво усмехнулся. Ну да, ну да… он, конечно, регулярно терялся и слегка тупил, но по сравнению с людьми этого времени никакого врожденного пиетета перед родовой аристократией у него не было. И страха тоже. Но в случае со страхом, скорее всего, сказывалось не его происхождение из будущего, а, так сказать, местный опыт. На фоне такого монстра, как Сталин, все эти уже потерявшие власть, но всё ещё продолжающие кичиться своим происхождением и древностью рода графы, герцоги и курфюрсты смотрелись намного бледнее… Так что да – они могли поставить его в тупик каким-нибудь вопросом, чего уж там, образование у него было чисто техническим, и всякие музеи и консерватории он посещал с куда меньшим энтузиазмом, чем рок-концерты или байк-тусовки, для нынешнего же «высшего света» было характерным именно хорошее гуманитарное образование, могли «поймать» его на отсутствии манер, незнании этикета, том, что он запутается в длинной линейке вилок и ножей, но свойственного людям этого времени благоговения перед аристократией (или, наоборот, возникшей именно из этого пиетета истеричной ненависти) в нем действительно не было.

– Но она не видела того, что видела я, – продолжила между тем Эрика, – а именно – что ты точно так же, как и с ней, обращался с обычными людьми, например с подавальщицами в придорожных трактирах.

– В смысле? – удивился парень. Вроде как он со всеми общался вполне себе вежливо. И-и-и… ну вот точно с тетушкой Эрики он обращался ну никак не так же, как с подавальщицами в трактирах! Не говоря уж о том, что она – пожилая женщина, она ж ещё и тетушка Эрики!

– Ай, ты сам этого не замечаешь… Нет, конечно, не идентично так же, но-о-о… знаешь, до меня это дошло не так давно. Где-то месяц назад. Как молнией ударило… – девушка, немного поерзав (от чего Алекс вынужден был неловко дернуться… ну, чтобы не-е… хм-м-м… пробить нежное девичье тело своим… ну-у-у… короче, чтобы не сбить графиню с мысли самым что ни на есть радикальным образом), уютно устроила свою головку на его груди и тихо продолжила: – Я тогда очень долго не могла заснуть. Этот чертов бал в Балморале[66] вымотал у меня все нервы. Тетушка очередной раз попыталась подобрать мне «достойную пару», так что весь вечер пришлось «sich winden wie ein Aal»[67]. Поэтому, когда всё закончилось, я была так раздражена и напряжена, что для того чтобы уснуть, мне требовалось нечто большее, чем ночь и постель. И я стала думать о тебе…

Алекс замер, чувствуя, как откуда-то из той точки, где у человека расположено сердце, на него стала накатываться какая-то непонятная, теплая волна.

– …вспоминать наше путешествие, твою улыбку, истории, которые ты мне рассказывал, твои шутки… и вот тогда меня будто прострелило! – Эрика подняла голову и заглянула Алексу в глаза. – Понимаешь, всё сошлось – Англия, Балморал, бал и эти напыщенные рожи. И до меня вдруг дошло, что ты почему-то и к подавальщицам в трактирах, и к семье дядюшки, во дворце которого мы ночевали, ну Шлайсхайм, помнишь?

Алекс молча кивнул.

– Ну вот, и к тетушке относишься как… как… как… ну-у как те же англичане к каким-нибудь индусам! Нет, они вполне различают, кто раб, а кто махараджа, отдают должное таланту искусного ювелира или, там, резчика по камню, воина или полководца, более того, благодаря воспитанию они с ними вполне себе вежливы, но-о-о… для них они все – дикари и варвары! – глаза девушки полыхнули, после чего она обвиняюще ткнула Алекса пальчиком в грудь и грозно произнесла: – Признавайся – ты шпион дроу!