Возвращение

Заснул он уже под утро. А утром Эрика уехала…

Глава 9

Алекс толкнул дверь и вошел внутрь кнайпы. После улицы в зале было темновато, но почти пусто. Так что герра Циммермана он обнаружил сразу. Тот сидел в дальнем углу, за небольшим столиком, лицом к стене, сгорбив спину и опустив плечи. На столе перед ним лежала шляпа, отсутствие которой на её законном месте открыло окружающим всё так же коротко стриженные, но ставшие уже совершенно седыми волосы. Да уж, за прошедшие с момента их расставания три с половиной года старый адвокат, похоже, изрядно сдал. Парень почувствовал, как у него запершило в горле. Ему в жизни встретилось не так уж много людей, к которым он испытывал теплую душевную привязанность, и герр Циммерман был из их числа… Поэтому он не стал сразу подходить к его столику, а устроился за соседний, буркнув подскочившему подавальщику:

– Кружку Klosterbräu[71], – для разговора нужно было успокоиться.

В этой кнайпе он появился не случайно. Ещё когда Алекс планировал свой переход в прошлое, то составил некий план того, что ему в этом самом прошлом нужно сделать, чтобы устранить «косяки» и ошибки, доставившие в покидаемом им будущем столько неприятностей. Дело было в том, что идея с «гибелью во время пожара», добившись главной цели – «обрубить хвосты», убрав, так сказать, с «доски истории» такую фигуру, как «герр Хубер», создала и целый сонм проблем. И как раз вследствие них у него, в покинутом им будущем, во многом и возникли все неприятности, связанные с доступом к некоторым счетам, на которых хранилась весьма существенная часть его денег. Но время заняться устранением этих трудностей у Алекса появилось только сейчас. Да и желание этим заниматься тоже, если честно. Потому что ещё месяц назад Алекс был совсем не уверен в том, что вернётся в будущее. Несмотря на то, что подобное решение сулило ему большие проблемы. Да и вообще не до того ему было… Но в настоящий момент подобная уверенность у него уже появилась. Ну после того разговора с Эрикой… Вследствие чего он наконец-таки и собрался вплотную заняться решением всех имеющихся проблем. В чём ему и должен был помочь герр Циммерман…

Уполовинив кружку и немного успокоившись, Алекс поднялся и, подойдя к столику, за которым сидел герр Циммерман, негромко спросил:

– Можно присесть, старина?

Старый адвокат поднял на него тяжелый взгляд и несколько мгновений удивленно разглядывал незнакомца, затем недоуменно покосился на почти пустой зал, после чего пожал плечами и буркнул:

– Я не купил этот стол.

Алекс присел, отхлебнул из кружки и негромко произнес:

– Тяжелые времена…

Владелец адвокатского бюро «Мориц Циммерман и партнеры» утрюмо покосился на него. Эх, что этот совсем ещё молодой (ну, по сравнению с ним) человек может знать про тяжелые времена? Вот его поколению они достались по полной. Несмотря на то что Швейцария не участвовала в Великой войне[72], ужасы, творившиеся во время её, потрясли самые основы человеческого сознания во всей Европе. Чудовищные мясорубки Вердена и Соммы, в которых, будто в чудовищных гекатомбах, перемалывалось по четыре-пять тысяч жизней в день! А ведь они тянулись неделями… Боевые газы, после которых даже выжившие выглядят выходцами из ада – с выжженными глазами, кровавыми язвами, превращающими лицо в маску из голого мяса, и хрипящими звуками, исторгаемыми из сожжённых легких. Смерть с небес, обрушивавшаяся на мирно спящие города из чудовищных утроб огромных небесных Всадников апокалипсиса под названием «дирижабли». Вследствие чего теперь ни один, даже самый далекий от театра военных действий уголок даже самой большой европейской страны не мог считать себя в безопасности… Да и у многих швейцарцев были друзья, родственники и знакомые как в Германии и Австро-Венгрии, так и во Франции и Италии. И многие из них не пережили этой чудовищной бойни. Да и кое-кто из швейцарцев успел и повоевать, вступив волонтером в одну из воюющих армий… Старик вздохнул. Сидящий перед ним неожиданный собеседник явно не воевал. Слишком молод. И потому осознать всю чудовищность того, что творилось, вряд ли способен. Юность – наивна и гибка. Так что даже попытайся он ему что-то объяснить, из этого, скорее всего, ничего не получится. Потому что юность воспринимает даже самое страшное и ужасное, но творящееся где-то далеко и давно, а не рядом с ним, ну, или, во дворе либо на соседней улице, всего лишь как очередную страшную, но увлекательную сказку, наподобие тех, что ещё совсем недавно, несколько лет назад, читала мама, укладывая спать…