Возвращение

В рубке было полутемно, только огоньки на приборной панели да неяркая лампочка в глубине кабины разгоняли темноту. Лобовой экран, как всегда во время «прыжка», был залит чернотой, словно его замазали углем. Только во время вхождения и выхождения из «прыжка» по экрану бежали радужные разводы, а между ними весь остальной космос для яхты словно переставал существовать. Возможно, иные из исчезнувших без следа кораблей не сталкивались с метеоритами и не дрейфовали где-то в космических просторах из-за разгерметизации, потери энергии или какой-то иной поломки, а навеки канули в никуда, так и не сумев вернуться в нормальное пространство. Правда, возможность была скорее теоретической – если у того же «Зимородка» вдруг прямо сейчас сядут пострадавшие батареи, то яхта должна просто вывалиться в открытый космос, не довершив путешествия. Но космос полон тайн и загадок, и кто его знает, что происходит на самом деле с пропавшими без вести. Если чей-то «прыжок» действительно затянулся до бесконечности, то возможности вытянуть этот корабль к людям и доподлинно узнать, что стряслось с ним и его экипажем, нет…

Райан потянулся и попытался выбросить эти страшилки из головы. Всё работало нормально, если не считать батарей, но и они своё дело худо-бедно делали. В его ночном дежурстве не было никакой нужды, автоматика сама разбудит экипаж, если что-то пойдёт не так, но Райану не спалось. Их очередное путешествие приближалось к концу, буквально завтра, если всё пойдёт как надо, они сядут на Посейдоне. Там дождутся ответа от командования Корпуса, и… Что будет дальше, Райан не загадывал. Хотя, если их с Раулем отчёты лягут на стол генералу Канхо, едва ли в ответ прилетит приказ об аресте Райана Танни, он же Симон Конверс. Неплохо зная генерала, Райан почти не сомневался, что никому за пределами Корпуса не известно о настоящей личности лейтенанта Танни, да и в Корпусе число посвященных едва ли больше десятка, и Канхо не захочет разглашать тщательно хранимую тайну. Скорее, старый лис по своему обыкновению попытается выжать из создавшейся ситуации всё возможное для Федерации, Корпуса и себя лично. Хотя, надо отдать ему должное, в первую очередь всё-таки для Федерации.

А ведь я, по идее, должен его возненавидеть, думал Райан, в который раз осматривая приборную доску. За то, как лихо мной воспользовались. Но ничего похожего на ненависть он в себе наскрести так и не смог. Да, обида была, а вот ненависти как-то не было. В конце концов, если судьба послала в руки Джозефа Канхо такой шанс, почему он должен был его упускать? Он политик, он военачальник, они вели войну – так почему он должен церемониться с врагом? Даже если этот враг – бывший ученик и подчинённый. В конце концов, сам Райан лучше, что ли? Он ведь отлично знал, что происходит на Аиде, да что там знал, он сам и организовал это чёртово училище с предварительной обработкой курсантов излучением Тёмной звезды. То есть, если подумать, сознательно калечил попавших к нему в плен людей, если не физически, то душевно, что ещё хуже. Так что бывшие сослуживцы и бывшие враги обошлись с ним самим ещё довольно милостиво, отняв истинную память, но в то же время позволив остаться самим собой. Райан хлопнул ладонью по подлокотнику, злясь уже на себя самого. Нужно было бывать в пресловутом аидском училище почаще да заглядывать в глаза обработанных его подчинёнными людей повнимательней – авось мозги бы на место встали!

– Не спишь? – спросила позади него неслышно подошедшая Карла.

– Как видишь, – отозвался Райан. – А ты что по ночам ходишь?

– Тоже не спится, – Карла подошла и присела на подлокотник соседнего кресла. – Ты сегодня весь день был так занят с Игнасио…

– Мы пытались найти «пусковую кнопку» у меня в мозгу.

– «Кнопку»?

– Ну да. Когда при встрече с Александром Давина осталась прикрывать нас, я не хотел уходить без неё, и она меня заставила. Мне в мозг внедрили команду на подчинение, которая активировалась кодовым словом. Это на нашем жаргоне и называется «пусковой кнопкой».

– Я в курсе. Но ведь эта кнопка уже сработала, разве нет?

– Карла, должна была быть ещё одна. Не могло её не быть.

– Какая же?

– На смерть.

Карла резко выдохнула. Потом помотала головой:

– Вот змея…

– Не говори так. Ей просто дали подстраховку. И программированием наверняка занималась не она.

– Всё равно! Она ведь отлично знала, кто ты, и молчала, – Карла вдруг усмехнулась. – Как она в своём рассказе о диверсии против тебя виртуозно остановилась на самом интересном месте! И ведь она не сказала, что ты умер. Её даже нельзя упрекнуть в том, что она соврала.

– Её вообще не в чем упрекнуть.

– Да? А как она тебя использовала? Как лгала, пусть и не словами?

– Она спасла мне жизнь, начнём с этого. Если бы не она, я бы остался умирать на «Зевесе».