Возвращение

В том, что Конверс умирает, сомнений не было – его сознание меркло, и Давина машинально перехватила удерживаемый им воздух, не давая вакууму коснуться кожи беспомощного человека. В следующий миг она поняла, что для завершения того, ради чего они, собственно, сюда и явились, ей достаточно отпустить этот самый воздух. Или даже не отпускать – ещё пара минут, и консул умрёт сам. И в тот момент Давину вдруг пронзило ошеломляющее ощущение власти. Перед ней был самый опасный человек обитаемого космоса, главный враг Федерации, тот, без кого не было бы всей этой войны. И он был полностью в её руках.

И тогда она сделала то, на что могли бы решиться на её месте только профессиональные медики, умеющие контролировать глубину погружения в агонизирующее сознание. Она вошла в его разум и мёртвой хваткой вцепилась в него, не давая ему померкнуть, а лежащему перед ней человеку – соскользнуть в небытие. Конечно, пострадай у него что-то жизненно важное, сердце, к примеру, она бы ничего не смогла сделать, Давина боролось лишь с шоком, но удача не отвергла своего любимца. Это было нелёгким делом, два разума слились почти полностью, возможно, как раз вследствие её неопытности, и будь Конверс в нормальном состоянии, она узнала бы о нём всё, кроме того, что было прикрыто особо крепкими блоками. Так же, как и он о ней. Их странная связь, помогавшая им чувствовать друг друга на огромных расстояниях даже без телепатического контакта, – она была – родом – отсюда, из этого слияния разумов, побочный эффект, так сказать. И Давина победила, ей таки удалось оттащить Конверса от края. Из-за естественного для цивилизованного человека стремления помочь пострадавшему, кем бы он ни был, и потому, что живой Конверс был бесценным источником знаний – эти причины она потом указывала в своих отчётах. Но была и ещё одна причина, в которой Давина смогла признаться разве что самой себе. Ей понравилась то ощущение власти, осознание, что чужая судьба, да не одна, зависит только от неё. И ей захотелось продлить это чувство.