Возвращение

Сальвадор, внимательно ко всему прислушиваясь и выражая жестами свое согласие, сейчас показал слово, которое еще не прозвучало: «Мадрид».

Антонио не включил его в свой список. Туда они просто обязаны были отправиться. Отвоевать столицу – сердце Испании – надо было любой ценой.

В четырех сотнях километров к северу от квартиры Сальвадора, где они сидели сейчас в полумраке, петля осады душила Мадрид, и если где и нужно было оказать сопротивление фашистам, так это в столице Испании. Прошлой осенью была организована Народная армия, которая объединила в вооруженные силы под единым командованием армейские части, оставшиеся преданными Республике, и добровольческие отряды народной милиции. Всем троим не терпелось ринуться в бой и стать частью общей борьбы. Если они не отправятся туда в самое ближайшее время, то может быть слишком поздно.

Уже несколько месяцев, уменьшив громкость настолько, что ему приходилось прижимать ухо к колонке, Антонио слушал радио в квартире Сальвадора, чтобы знать о положении дел в Мадриде. Войска Франко бомбили столицу с ноября, но на помощь осажденным прибыли русские танки, и Мадрид выстоял. Город продолжал оказывать более ожесточенное сопротивление, чем ожидали фашисты, но сейчас появились слухи, что близится еще одно большое сражение.

Может, Антонио и его друзья стояли и смотрели, как Франко наложил руку на их собственный город, но все они понимали, насколько важно было не допустить, чтобы Мадрид постигла та же судьба. Подошло их время, и желание уехать стало теперь неодолимым. Франко нужно было остановить. Они слышали, что в Испанию со всей Европы – Англии, Франции и даже Германии – съезжаются молодые люди, чтобы помочь их делу. Мысль о том, что за них эту войну ведут чужеземцы, подталкивала их к решительным действиям.

Предшествующие несколько дней Антонио размышлял только о том, что влияние Франко в Испании усиливается, а его войска, кажется, безостановочно распространяются по региону все дальше и дальше. То, что они встречали упорное сопротивление на севере страны, давало сторонникам Республики хоть какую-то надежду. Если они с друзьями не вступят в борьбу против фашизма, то могут всю жизнь потом сожалеть о своем бездействии.

– Надо ехать, – сказал Антонио. – Пришло время.

Преисполнившись решимости, он отправился домой готовиться к отъезду.

Глава 21

Когда Антонио пришел к матери сообщить, что уезжает, Мерседес пробыла в пути уже несколько часов. Покинув Гранаду, она свернула на горную дорогу, предпочтя ее главной, шедшей в южном направлении, решив, что так ей встретится меньше людей. Хотя стоял февраль и на окружавших ее горных вершинах еще толстым слоем лежал снег, она скинула свое толстое шерстяное пальто. Она прошла в тот день пять часов, но, за исключением кончиков пальцев, замерзших без перчаток, ей было скорее жарко, чем холодно.

Короткое расстояние от Вентаса и Альгамы она преодолела на телеге – ее подвез случайный фермер. Он как раз продал на рынке две дюжины цыплят, и у него в телеге освободилось место. От фермера разило скотом, и Мерседес изо всех сил старалась не показать, насколько ей отвратителен этот запах и шелудивый пес, что сидел между ними. Было в поездке рядом с этим стариком с обветренным лицом и загрубевшими от холода, исцарапанными, израненными руками что-то привычно умиротворяющее.

Мерседес обыкновенно проводила несколько недель лета за городом, и от поездок к тете с дядей, живущим в сьерре, у нее осталось много счастливых детских воспоминаний. С горными пейзажами той поры, когда деревья покрыты листвой, а луга усыпаны кокетливо покачивающимися дикими цветами, она была знакома неплохо, но зимой все здесь выглядело холодным и голым. Поля серовато-коричневого оттенка ждали посева яровых, дороги были каменистыми и разъезженными. Копыта мула постоянно скользили по битому сланцу, отчего его и без того неспешный шаг замедлялся еще больше. Слабые лучи послеполуденного солнца нисколько не грели.

Мерседес знала, что доверять нельзя никому, и в разговор почти не вступала, односложно отвечая на вопросы старика. Едет она из Гранады, направляется в гости к своей тетке, в деревушку в окрестностях Малаги. Вот и все, чем она поделилась.

Он, понятное дело, не доверял ей точно так же и про себя почти ничего не рассказывал.

Один раз их остановил жандармский патруль.

– Цель поездки? – требовательно спросили у них.

Мерседес затаила дыхание. Она готовила себя к таким расспросам, но вот оказалась перед жандармом – и во рту у нее пересохло.

– Мы с дочкой возвращаемся на нашу ферму в Периане. Ездили в Вентас на рынок, – весело ответил фермер. – Сегодня хорошую цену за цыплят выручили.

Сомневаться в его ответе повода не было: пустая клетка, запашок куриного помета, девушка. Махнули ему рукой – мол, проезжай.

– Грасиас, – тихо поблагодарила попутчика Мерседес, когда они отъехали подальше от патруля.