Возвращение

- Пусть, дьяволы, пользуются. Ползём, сержант!

Проваливаясь в жидкую, слабо отсвечивающую грязь, взбираясь на встречающиеся кочки, они приближались к невидимой отсюда реке.

- Тсс! - Жезлов припал к мшистой кочке. На той стороне взлетела ракета, и при её свете неправдоподобно отчётливо и близко зачернели две фигуры.

- Патруль! - одними губами прошелестел Жезлов. - Возьмём?

- Давай! - также беззвучно ответил ефрейтор к кошкой пополз в сторону. Жезлов ощупал нож с наборной рукоятью и вытащил его из ножен.

Патрульные не ожидали нападения. Жезлов ящерицей подполз к одному из них и вскинулся, как разжавшаяся пружина. Одновременно с ним ефрейтор прикладом свалил и второго.

- Готов!

Жезлов стоял на коленях, прислушиваясь. И вдруг совсем рядом, словно из-под земли, раздалась автоматная очередь. Жезлову даже показалось, что струя трассирующих пуль прошла сквозь тёмную фигуру вставшего ефрейтора. В следующий миг Жезлов прыгнул вперед, наугад, и покатился вниз.

Это был третий патрульный, сидевший в воронке. От него пахло дерьмом, и Жезлов лишь потом сообразил, чем тот занимался. Покончив с немцем, он выскочил наверх, к Никитину. Тот лежал на животе и слабо постанывал.

- Живой?! - Жезлов склонился над раненым.

- Жив. Зараза, в задницу влепил!—Ефрейтор выругался зло, с каким-то сожалением, словно он очень хотел, чтобы пули угодили в иное место.

- Идти можешь?

- Давай, помогай.

Обняв ефрейтора. Жезлов потащил его к чёрной воде по низкому песчаному берегу.

- Ничего, Никитин, держись. Только бы не мины.

Жезлов задыхался. Грузный Никитин оказался почти беспомощным, каждый шаг причинял ему острую боль.

- Зараза! - ругался он в ухо Жезлову. - Это же срам, а не рана! Совестно в санбате показывать! У, паразиты!

Когда под ногами захлюпала вода, Жезлов перевел дыхание.

- Ну, кажись, пронесло. Теперь прямо, река неглубокая, пройдём.

Однако от дождей уровень воды оказался гораздо выше, чем обычно. И невысокий Никитин начал захлебываться. Раза два они падали, оступаясь в донные ямы. Жезлов, набрав воздух, нырял и вытаскивал ефрейтора, которого начало тошнить.

А позади обнаружили убитых патрульных. Взлетели ракеты, огненный шквал ударил по реке. Сначала это были только пули. Но затем посыпались мины. Вода с клокотаньем поднималась фонтанами, потоками обдавая Жезлова, на плечах которого лежал ефрейтор.

Шаг за шагом сержант медленно приближался к берегу. Он шатался, ноги его оступались. Но вот уже и осока, а дальше - невысокий обрыв. Выше, на взгорке - спирали Бруно и наша траншея. И, опять оступившись. Жезлов упал в воду и, став на колени, поволок за собой ефрейтора, который пытался кое-как помогать ему.

- Ещё чуть… Ещё, - хрипел Жезлов. – Вот он, берег, слышишь? – Вытащив из воды Никитина, Жезлов без сил упал ничком на сырой берег.

И в этот момент между ними блеснула ослепительная вспышка, и раздался звенящий удар.

Когда Жезлов пришёл в себя, Никитин стонал – тонко, продолжительно, и голос его не был похож на человеческий.

Прижимая к себе онемевшую левую руку, Жезлов склонился над ефрейтором.

Тот смотрел широко раскрытыми глазами, и в них отражались сполохи ракет.

- Ты? – вдруг еле слышно спросил слабым голосом Никитин. – А мне, брат, живот распороло. Вот, вишь, опять невзначай… Ты напиши… В Ярославль… - он не договорил – судорога встряхнула его тело.

Жезлов выпрямился на негнущихся ногах и пошёл прямо к чёрному горбу бруствера. Кто-то подхватил его, он почувствовал, как его аккуратно спускают вниз, кладут на носилки и несут по узкому коридору. Он думал, что умирает – слишком уж мутилось сознание. Когда эта мысль осветила его мозг, он испугался. А документы?! И, превозмогая боль и усталость, свинцом налившуюся голову, он вскочил, нет, сполз с носилок, встал, опираясь на чьё-то плечо, и, как был, непокрытый, с диким огоньком в запавших глазах, с кровоточащим бинтом на левой руке, прихрамывая, вошёл в низкую дверь блиндажа.

Скорее угадав, чем увидев, знакомое напряжённое лицо с усталыми внимательными глазами, Жезлов вытянулся и, обрывая пуговицы, достал из-за пазухи клеёнчатый свёрток.

- Товарищ майор! Разрешите доложить: задание выполнено! – отчеканил он в настороженной тишине. Впрочем, так ему только казалось. На самом деле голос его был тих и хрипл, и говорил он с большими паузами. Жезлов подал свёрток майору и прислонился к стене, слушая всплеснувшийся гул голосов. Сквозь синеватый туман, заволакивающий блиндаж, он видел расплывающиеся лица, ощущал рукопожатия, но всё это казалось призрачным. Ноги ослабели. Он медленно пополз вниз, мучительно думая, что сделал ещё не всё, и напрягая поэтому свою память. И опять зарница вспышкой озарила его мозг – и он упёрся ногами в пол.

- Никитин! – сказал он. – Его вещи… Где?