Возвращение чародея

Чёрт побери, как всё это странно и не вовремя…

— Я… не могу допустить, чтобы вы ушли.

— Почему?

— Вы нужны мне.

— Зачем?

— Потому что… — Она внимательно на меня посмотрела. — Потому что, мне кажется, что я вас люблю.

— Это тебе просто кажется, красавчик.

Карин встала с пола и отвернулась к стене.

— При мысли о том, что вы уйдёте, у меня внутри образуется пустота, — сказал я.

— Ты не понимаешь, о чём говоришь. Ты — эльф, а я — человек. Притом, ты будущий король, а я — бывшая рабыня. Мы не равны.

— Чихать я на это хотел.

— Ты — девственник, а я полгода провела в борделе.

— И на это я чихать хотел. — Повелитель Молний с громким стуком полетел в угол. Не помню, как я оказался посреди комнаты и встал перед Карин на колени. — Я люблю вас.

— Ты даже не можешь сказать мне «ты», красавчик. — Она старательно прятала от меня свое лицо.

— Я люблю тебя, Карин, — сказал я.

— Тогда встань с пола, — сказала она. — Город Людей плохо на тебя повлиял. Тебе вовсе не обязательно передо мной пресмыкаться.

— Буду пресмыкаться, — сказал я. — Пока ты не скажешь, что ты думаешь по этому поводу.

— Ты — идиот.

— Это не новость.

— У нас нет будущего.

— Это мы посмотрим.

— Ты не знаешь, что такое любовь.

— А ты?

Она повернулась, в её глазах стояли слезы. Боюсь, что в моих тоже.

— Встань, и я подарю тебе любовь гладиатора. Любовь на одну ночь.

— Этого мне мало.

— Чего же ты хочешь?

— Всего.

— Это невозможно.

— Я тебе противен?

— Ага, и поэтому я называю тебя красавчиком.

— Тогда в чём причина?

— Я тебе не верю, — сказала она. — Ты врёшь. Всё время врёшь. Мне, другим, всем… Сейчас, говоря, что ты меня любишь, ты врёшь самому себе.

— Дай мне испытательный срок, — сказал я. — Не очень большой, лет сорок — пятьдесят. А там увидим, лгу я или нет.

— Я не эльф, красавчик.

— Знаю.

— А, по-моему, ты об этом забыл.

— Мне жаль, что я эльф, — сказал я. — Мне жаль, что я король. Я всегда хотел быть чародеем. Чародеем по имени Рико. И всё.

— Но ты — король.

— Я сделаю тебя своей королевой.

— Твой народ никогда меня не примет.

— Это всего лишь частности, — сказал я. — И потом, короли ни у кого не спрашивают разрешения.

— Что мне в тебе нравится, так это твоя детская наивность.

— Ага! — сказал я. — Значит, тебе хоть что-то во мне нравится.

— Встань с пола. Если кто-нибудь зайдёт, упадёт в обморок от изумления.

— Сначала скажи мне правду.

— Я не люблю тебя, Ринальдо.

— А как насчёт «красавчика» или «Рико»?

— Никого из вас.

— Я — чародей, — напомнил я. — И я вижу, когда мне говорят правду. Сейчас ты врёшь.

Тогда она сказала мне правду.

Часом позже я сидел на краю кровати и задумчиво курил трубку. Пальцы Карин гладили мою спину.

— Обычно в таких случаях женщины утешают мужчин, — сообщила она. — Говорят, что такое бывает и что всё будет в порядке.

— Судя по всему, ты этого делать не собираешься.

— Угадал. Тот факт, что у тебя ничего не вышло, только доказывает мою правоту. Ты меня не любишь.

— Думаю, что дело не в этом.

— А в чем же? Психологический барьер перед представителем низшей расы?

— Эту чушь про расы придумали не мы, — сказал я. — И дело не в барьере. Просто… мой первый раз был не очень удачным.

— Мой тоже, если учесть, что он произошёл в борделе, а я была привязана к кровати, — сказала Карин. — Постой, а когда это у тебя был первый раз?

— В Городе Людей.

— С этой стервой Викторией? — уточнила Карин. — И с ней ты смог? А со мной не можешь?

— Ты знаешь, что такое афродизиак?

— Знаю. Что-то вроде приворотного зелья.

— Э… да. Она дала мне понюхать афродизиак. Очень сильный. Боюсь, что я был не в себе… плохо соображал.

— А когда ты вообще хорошо соображал? — съязвила Карин и вдруг обвила меня руками. — Бедненький… Она изнасиловала тебя, при этом отрезая от тебя кусочки? Почему ты не позволил мне её убить?

— Потому что я жив.

— Это ещё не повод проявлять милосердие, — сказала Карин. — Докуривай свою трубку, и мы просто полежим рядом. Будем целоваться и всё такое. Я хоть целуюсь лучше, чем она?

— Не знаю. Ей было не до поцелуев, хотя напоследок Владычица Виктория меня все-таки поцеловала. В лоб.

— Я убью её, — шепнула Карин мне на ухо. — Когда ты меня бросишь ради прекрасной эльфийки, я вернусь в Город Людей и зарежу эту стерву.

— В таком случае, я боюсь, что Владычица Виктория будет жить вечно.

— Опять врёшь.

— Вот и нет. Если ничего не получится, я могу… по-другому. Я слышал, есть способы.

— Ты правильно слышал, способы есть. Но по-другому я могу и сама, без тебя. Ты нужен мне весь, понимаешь?

— А ты — мне.

Заснули мы только перед рассветом.

Утром сэр Ралло, чей номер был через стенку от нашего, одарил меня очень странным взглядом. Полагаю, он умирал от любопытства, но у него хватило выдержки и такта, чтобы ни о чём не спрашивать.

На конюшне мы раздобыли несколько лошадей, и Гарланду не пришлось бежать весь следующий день. Впрочем, по-моему, вчера он совсем не устал.

Конный Гарланд старался держаться поближе к своему королю, но сэр Ралло снова отослал его вперёд.

— Ты сияешь, как медный таз, красавчик, — заметила Карин. — А, по-моему, мы совершили большую ошибку.

— К сожалению, не такую большую, как я хотел бы совершить.