Возвращение чародея

— Тебе всё шуточки, — возмутилась она.

— Ты же знаешь, я врун и идиот.

— Я сама дура. Знала ведь, что спать с тобой — проявление непрофессионализма.

— Технически у нас так ничего и не получилось.

— Тебя это расстраивает?

— У нас впереди много времени, чтобы постараться исправить ситуацию.

Она покачала головой:

— Давай не будем думать о времени, которое у нас впереди. Потому что там очень разные отрезки. Твоя тысяча против моей сотни. Слушай, я же буду старая и некрасивая, в то время как ты совсем не изменишься. Эльфы начинают стареть годам к шестистам, не раньше.

— Я всё равно буду любить тебя.

— Это ты сейчас так говоришь, — сказала Карин, но я видел, что мои слова ей приятны. — Ты встретишь какую-нибудь эльфийку, проведёшь с ней ночь. А потом будешь смотреть на меня, как Гарланд.

— Дался тебе этот Гарланд.

— Гарланд — более типичный эльф, чем ты. По нему я могу судить о вашем общем отношении к людям.

— Что тебе до общего отношения, когда ты знаешь моё?

— Это как туман. Когда он рассеется, ты пожалеешь о том, что сейчас говоришь.

— Никогда.

— Ты слишком молод, чтобы бросаться словами вроде «никогда».

— Чего ты хочешь?

— Не знаю, — призналась Карин. — Когда это твоё заблуждение первый раз пришло тебе в голову?

— Когда мы оказались в плену у гоблинов и дрались с ними. А может быть, чуть раньше, когда мы тискались в той горной расщелине, скрываясь от кружившего над головой Гарлеона. А тебе?

— К сожалению, в отличие от тебя, я не заблуждаюсь. У меня было много мужчин, наверное, ты догадываешься об этом. Но ни к кому я не относилась так, как к тебе.

— И всё же, когда…

— Когда я висела над пропастью, а ты бежал по веревке, чтобы меня спасать. А может быть, чуть позже, когда я пришла в себя после лечения гномов и увидела тебя спящим на полу. И, если уж мы решили поговорить откровенно, будь любезен, ответь на ещё один вопрос.

— Хоть на сотню.

— Что произошло в том подземелье? Я имею в виду, кто спас мне жизнь?

— Э…

— Готовишься соврать?

— Нет.

— Это ведь были не гномы, так? Я благодарила их, а они отводили глаза. И я помню какое-то странное свечение надо мной… Чуть позже я его узнала. Это был твой Повелитель Молний.

— Каюсь, это был я.

— Почему ты мне сразу не сказал? Зачем было врать, да ещё заставлять гномов, чтобы они поддерживали твою ложь?

— Я боялся.

— Чего боялся, красавчик?

— Твоей благодарности, — сказал я. — Боялся, что это будет именно благодарность, а мне хотелось большего.

— Ну ты и фрукт!

— Прости. Я больше никогда не буду тебе врать.

— Да? Тогда скажи, почему гномы отказались меня лечить?

— Это было бесполезно. Они бы не смогли.

— Как это?

— Ты уже почти умерла, — сказал я. — В лучшем случае, они отрезали бы тебе ногу, чтобы спасти жизнь. И даже ампутация не гарантировала положительного результата.

— Маленькие мерзавцы отрезали бы мне ногу?

— Да. Сегерик предлагал сделать это с самого начала.

— Кто его остановил? Ты?

— Да.

— Почему?

— Ты знаешь.

— Но ведь ты подставился, — сказала Карин. — Ты использовал Повелителя Молний, и твоя тайна была открыта.

— Они и так знали, — сказал я. — Я показал Повелителя Молний Сегерику в качестве доказательства, что я являюсь учеником Исидро, и только поэтому они нас не убили. А Федерик… Он каким-то образом догадался сам. Только я не понимаю каким.

— Наверное, тем же самым образом, каким он догадался отправить нас в Город Людей, чтобы мы нашли там сэра Джеффри.

— Возможно. Гномы — почти такой же древний народ, как эльфы. У них есть свои секреты.

— А автомобили у них фиговые.

— Доработают, — сказал я. — Гномы — народ упорный.

— Да уж. Без упорства целую гору не продолбишь. Скажи, а у тебя действительно раньше не было женщин? До всей этой истории?

— Да.

— Куда только смотрели твои учителя? Неужели они не могли позаботиться о твоем гармоничном и всестороннем образовании?

— Спроси у них, когда увидишь.

— Ты все ещё хочешь, чтобы я сопровождала тебя в Гнездо Грифона?

— И гораздо дальше.

— Это сказка, — сказала Карин. — Только в сказках крестьянская дочка, бывшая рабыня и гладиатор, а ныне — наёмница, зарабатывающая себе на жизнь парой мечей, может встретить и полюбить принца. А такого, чтобы принц её тоже полюбил, не бывает даже в сказках.

— Я — король.

— Извини, но мне до сих пор трудно в это поверить.

— Мне тоже. Давай спросим у Гарланда, и он подтвердит.

— Вот уж нет. Меня он на дух не переносит.

— Наверное, это потому, что ты убила его брата. Кстати, вот и Гарланд.

— Лёгок на помине, — буркнула Карин.

Действительно, Гарланд остановил свою лошадь на обочине тракта и ждал, пока мы с ним поравняемся, чтобы поехать рядом.

— Могу я поговорить с вами, сир?

— Конечно, — сказал я. Что же это за король, который не может изыскать время для единственного подданного.

— Наедине, если можно, — попросил Гарланд.

Карин фыркнула, ударила своего коня пятками и догнала сэра Ралло. У них проблем с общением не было. С тех пор как сэр Ралло узнал в моей спутнице Кару Небесную, он обращался к ней с подчеркнутым уважением не только как к женщине, но и как к опытному воину.

— Могу я спросить, куда мы движемся, сир?