Возвращение чародея

— Где же вы её нашли? — поинтересовался Гарланд. Хороший вопрос.

— Наверное, мне просто повезло.

Я отвернулся и стал демонстративно смотреть в другую сторону, дав Гарланду понять, что аудиенция окончена, и он исчерпал чашу моего терпения. Диверсант понял намёк; они с Карин поменялись местами. Гарланд о чём-то заговорил с сэром Ралло.

— Можешь ничего мне не рассказывать, — сказала Карин. — Потому что я подслушивала.

— Интересно как? В твоём роду тоже были эльфы?

— Нет, но за годы, проведённые в качестве солдата удачи, мне пришлось натренировать свой слух. Значит, я теперь — леди?

— Ага, — подтвердил я, глупо улыбаясь.

— У леди обычно есть замок. Или хотя бы дом.

— Будет.

— Куча платьев.

— Сошьём.

— И собственная фамилия.

— Э… Придумаем.

— У крестьян не бывает фамилий.

— Ты более не крестьянка, — сказал я. — Леди Карин… э… Ты будешь леди Финдабаир. Королевой Финдабаир.

— Ха!

Я забыл, что у эльфа Гарланда тоже хороший слух и он может подслушивать с разделяющего нас расстояния не хуже Карин.

От удивления эльф чуть с лошади не свалился.

Мне бы хотелось думать, что именно от удивления. А не от возмущения, например.

ГЛАВА ПЯТАЯ, в которой слово получает главная героиня; отряд переходит Серые горы и не обнаруживает там золота, а Гарланд доказывает, что он не так уж плох

Нет золота в Серых горах.

И раньше не было, и сокровищ Грамодона, спрятанных сэром Джеффри и леди Ивой по пути в Город Людей, мы тоже не нашли.

Место было выбрано неплохо, всего в трехстах метрах от караванной тропы, но если бы не сэр Джеффри, мы бы никогда его не обнаружили. Гавейн клялся, что они спрятали сокровища здесь, но теперь их тут не было. Значит…

— Значит, она двинула на север, — решил Ринальдо.

И мы пошли на север.

Это было логично, поскольку с Перевала Трехногой Лошади ведут только два пути, и мы явились сюда с южной стороны, не встретив по дороге груженную награбленными сокровищами леди Иву. Хотя наблюдали за встречными караванами очень внимательно и расспрашивали людей на всех постоялых дворах.

Итак, леди Ива, если она на самом деле леди, двигалась на север, а мы шли за ней по пятам. Думаю, что теперь, с навьюченными лошадьми, леди Ива должна была значительно уступать нам в скорости.

Я почти всё время думала о Ринальдо, но периодически в мои мысли, совершенно непрошеный, врывался полномочный представитель Зелёных Островов Гарланд Гриндабаер.

Ему стукнуло сто сорок три года, он выглядел всего на пару лет старше двадцатитрехлетнего Ринальдо, находился на пике своей физической формы и, насколько я слышала об эльфах, пробудет на этом самом пике ещё лет триста, если, конечно, по ходу очередной диверсии его не постигнет трагическая и безвременная кончина.

Несомненно, он подслушал ту часть разговора, в которой Ринальдо назвал меня королевой Финдабаир, и его отношение ко мне, ранее холодно-презрительное, отнюдь не улучшилось. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что Гарланд вовсе не жаждет увидеть меня своей королевой.

Говоря по правде, я и сама в это не верила. Дочка старого Боба, продавшего её в рабство торговцам из Вольных Городов, шлюха из борделя, абсолютная чемпионка гладиаторских игр, солдат удачи, наёмница с грозным прозвищем Кара Небесная вряд ли может рассчитывать когда-нибудь стать королевой. Тем более — королевой эльфов.

Мальчику Ринальдо просто нравилось играть в любовь. Это было закономерно, поскольку он никогда не имел дело с женщинами, а мы с ним путешествовали бок о бок довольно длительный промежуток времени, преодолели вместе кучу опасностей и по очереди спасали друг другу жизни.

Но с его стороны это была не любовь. Просто не могла быть любовь. Пылкая мальчишеская влюбленность, страсть, искренняя симпатия… но не любовь.

Я и сама не могла сказать точно, люблю я его или нет. Пока я была рабыней, у меня было много мужчин, по принуждению и без. Были парни, с которыми я встречалась, если в этом случае можно употребить слово «встречалась», добровольно, просто потому, что они мне нравились. Это было уже после борделя, в гладиаторском лагере. Я не врала Ринальдо, любовь гладиатора — это любовь на одну ночь. Я могла переспать с каким-нибудь симпатичным парнем, а на следующий день заколоть его на арене под аплодисменты и вой толпы. Такая вот любовь.

Позже, когда я стала свободной, мужчин у меня было гораздо меньше. Наверное, рабы таким способом просто бегут от реальности, хотя бы ненадолго забывают о своём животном существовании. Свободным людям это не требуется так часто.

Ни к одному своему мужчине я не испытывала таких чувств, как к этому мальчику. В одном я ему наврала — он понравился мне ещё в той таверне, где мы познакомились. Я почувствовала, что просто должна заговорить с ним, что если я этого не сделаю, то что-то очень важное в своей жизни упущу. Не знаю, как бы я поступила, если бы на него не наехали эти гопники. Наверное, попыталась бы ограбить сама. Только чтобы был повод поговорить.