Возвращение Дикой Розы

Пабло Кастанеда поудобнее устроился на диване и прикрыл глаза. Мысли его приняли иное направление.

Образование, которое получил Пабло, было сугубо ма­териалистическим. Чему учили его на медицинском факультете?

Мышцы, сухожилия, кости, нервные волокна, химический состав ткани. О человеческой душе в лекциях профессоров не говорилось ничего. О судьбе, о Божьем про­мысле — тоже ни слова.

Даже в кратком курсе психотерапии, который он когда-то прослушал не в обязательном порядке, а в качестве факультатива, речь шла в основном о вытесненных в подсознание детских комплексах, которые потом превращаются в неврозы и портят человеку жизнь.

Ну хорошо, а если кому-то вдруг во сне является Святая Дева Мария, это что — тоже вытесненный комплекс? Быть этого не может!

Воспитанный с детства в уважении к католической церкви, Пабло так и не стал до конца материалистом.

В их семье никогда не садились обедать, не прочитав перед этим молитву. Молились и на сон грядущий. И перед экзаменами. И в любой трудной ситуации.

В детстве он свято верил, что его покровитель святой апостол Павел придет ему на выручку в любой беде.

Да ведь так оно и случалось!

Например, когда ему было всего пять лет, двоюродные братья взяли его с собой кататься на лодке. Они попали в во­доворот, и лодки перевернулись. А маленький Паблито не умел плавать!

Видимо, братья растерялись и забыли об этом. А может быть, просто потеряли его из виду или не сумели справиться с течением. Только получилось так, что никто не пришел ему на помощь.

— Спаси и сохрани!

Этот зов был произнесен им мысленно, совершенно автоматически, по привычке, воспринятой с детства.

И тут же другой голос — такой ласковый, исполненный благодати я спокойствия, отозвался:

— Не бойся, малыш! Ты спасен!

Ему почудилось, будто чьи-то сильные теплые руки подхватили  его я прижали к груди. В этой груди билось чье-то сердце.

И оно передавало ему свою силу жизни, свою высшую волю.

Малыш почувствовал, что ледяной холод сменился животворным теплом.

Он очнулся на берегу. Его согревало солнце.

Братья с криками о помощи поочередно ныряли в во­ду — они его искали и были уже уверены, что Паблито уже утонул.

А его волной выбросило на берег.

Это было, конечно, чудо.

Молитва помогла!

А разве не чудом было то, что они втроем — Мигель Саитасилья, Жан-Пьер и он, Пабло, успели спасти Лус и Дульсе, похищенных бандитами?

Ведь они подоспели к разбойничьему логову как раз в тот миг, когда на девушек уже было направлено дуло писто­лета и злодей Кике готов был вот-вот нажать на курок!

Настоящее чудо!

А не потому ли оно свершилось, что Пабло всю дорогу истово шептал:

— Господи, сделай так, чтобы с девушками ничего не случилось!

Молитва вновь была услышана.

А теперь? Почему он не молится теперь?

Почему ты сейчас надеешься лишь на себя, Пабло Кас­танеда? Почему ты не обратишься к высшей помощи?

Или ты возомнил себя всемогущим, дорогой сеньор Кас­танеда? Не гордыня ли это, не грех ли?

А всякий грех наказуем. Вот и тебя судьба бьет за то, что ты позабыл о самом главном. Ты даешь волю своему унынию, своему раздражению. Ты докатился до того, что сам себя жалеешь!

Почему-то перед Пабло всплыло лицо старенького пад­ре Игнасио, который кротко и терпеливо повторял:

— Покайся, раб Божий! Покайся и молись!

Пабло Кастанеда открыл глаза в оглядел ординатор­скую.

Все кругом было белым и стерильным.

Разумеется, здесь не было ни статуи Девы Марии ни изображений Христа и святых.

Он интуитивно сунул руку за ворот рубашки и нащупал на груди маленький золотой крестик, с которым не расставался с самого детства.

Распятие, казалось, излучало тепло.

— Патер ностер! — повинуясь неожиданному порыву прошептал Пабло латинские слова молитвы. — Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе.

Пабло вздохнул и перекрестился. Словно огромная тяжесть свалилась с его плеч. Точно кто-то невидимый ответил ему:

 —Просящему да воздастся!

Роберто стоял у штурвала яхты, ощущая лицом свежий ветер. Хосе умелым движением расправил парус и весело окликнул товарища. Настроение у обоих было отличное. Во время шторма, разразившегося прошлой ночью, ш пришлось нелегко, но они выдержали, и яхта показала себя во всей красе. Роберто любовно оглядел тисовую обшивку яхты, которая выдержала шквал около шести баллов. На спасательном круге красовалось название яхты «Эвелина»,

Хосе зашел в каюту и через несколько минут свои появился на палубе.

— Слышишь, Роберто, я сейчас слушал прогноз по радио. Похоже, что до Канарских островов мы имеем шанс доплыть без приключений.

Роберто кивнул. Через неделю или около того они рассчитывали бросить якорь в итальянском городе Анкона. В Италии у Роберто были родственники, и он собирался провести там некоторое время.

— Ну что, теперь моя очередь. Иди отдыхай, — сказал Хосе, сменяя друга за штурвалом.

Роберто уступил свое место и встал у борта, зачарованно наблюдая за волнами, которые, пенясь, окружали яхту Впервые за последние недели Роберто испытал чувство освобождения и позволил себе взглянуть на будущее с неко­торой надеждой.