Возвращение домой

Джудит сняла плащ, но кинуть его было некуда: на одном стуле высилась горка чистого белья, на другом спала огромная полосатая кошка, на диване развалился Нат. Джудит ничего не оставалось, как вернуться в прихожую и повесить свой плащ на крючок прямо поверх черных клеенчатых брюк, забрызганных грязью.

– Прости, Лавди, что раньше к тебе не выбралась, ни минутки не было свободной – столько хлопот с Джесс…

Джудит подошла к дивану и поглядела на спящего Ната. Щеки у мальчика были румяные, в пухлом кулачке он сжимал ветхое шерстяное одеяло с жалкими остатками тесьмы по краям.

– Он всегда спит днем?

– Обычно нет. Но сегодня ночью до двух часов колобродил, я с ним просто измучилась.

Лавди наполнила чайник под краном мойки и поставила его на плиту.

– По правде говоря, я никогда не знаю, будет он спать или нет. Всю душу мне вымотал. Поэтому сейчас его и не трогаю – можно хоть минутку вздохнуть спокойно. Вот решила белье выгладить, пока он спит.

– Может быть, если его сейчас разбудить, он вечером быстрее заснет?

– Может быть. – Но эта идея явно не вызвала у Лавди энтузиазма. – Когда ему не спится, его ничем не унять. А сегодня слишком сыро для игр на улице.

«Но я знаю, мы встретимся снова когда-нибудь в солнечный день», – меланхолически гнусавило радио. Лавди подошла к приемнику и выключила его.

– Глупая песенка. Слушаю от скуки. Я сейчас все уберу и освобожу тебе место…

Она начала сгребать в кучу неглаженое белье, но Джудит остановила ее:

– Дай-ка лучше я. Пока ты возишься с чаем, я закончу с этим. Я гладить люблю. Разбуди Ната, и сядем втроем пить чай…

– Ты серьезно? Мне как-то неудобно…

– Для чего еще существуют подруги, дорогая? – проговорила Джудит тоном Мэри Милливей. Она взяла мятую рубашку, верхнюю в куче белья, и разложила ее на гладильной доске.

– У нее должен быть идеальный вид? Если да, то мне придется ее сбрызнуть.

– Да нет, главное, чтобы ее можно было хоть как-то сложить и убрать в бельевой комод Уолтера.

Лавди плюхнулась на диван возле спящего сына.

– Описался, разбойник этакий! – Но в ее голосе звучала ласка. – Эй, Нат, просыпайся! Сейчас будем пить чай.

Она положила ладонь на круглый животик ребенка, наклонилась и поцеловала его. Занимаясь глажкой, Джудит отметила про себя, что подруга выглядит ужасно. Вид измотанный, под глазами – темные круги. Бывает ли в этом доме хоть когда-нибудь чистота и порядок, гадала Джудит, более или менее прибрано? Хотя бы раз в году? По всей вероятности, нет.

Нат открыл глаза. Лавди подняла его и посадила себе на колени; прижав к груди, ворковала с ним, пока он окончательно не проснулся. Поглядывая по сторонам, мальчик заметил Джудит.

– Кто эта тетя?

– Это Джудит. Ты же видел ее недавно, у бабушки.

Черные глаза Ната блестели, точно пара сочных изюминок.

– Я ее не помню.

– Зато она тебя помнит и пришла к нам в гости.

Лавди встала, подняла Ната на руки.

– Пойдем-ка переоденемся.

– А мне с вами можно? – попросилась Джудит. – Дом посмотреть.

– Нет, – решительно воспротивилась Лавди. – Там страшный беспорядок. Ты бы предупредила, что приедешь, – я бы запихала весь хлам под кровать. Я вожу экскурсии только при условии предварительного уведомления. Знаешь, как в старинных замках, открытых для посетителей. Посмотришь в следующий раз.

Она вышла, и в приоткрытую дверь Джудит успела разглядеть громадную медную кровать. Упорно разглаживая утюгом неподатливые складки пересохшей рубашки, она прислушивалась к болтовне Лавди с Натом. Слышно было, как выдвигаются и задвигаются ящики комода, открываются краны, сливается вода в уборной. Вскоре они вернулись. Нат, в чистом комбинезончике, причесанный, казался пай-мальчиком и совершенным тихоней. Лавди поставила его на пол, отыскала ему игрушечный грузовичок и предоставила возможность развлекаться самому.

Вода закипела. Лавди потянулась к заварочному чайнику.

– Только одну рубашку успела, – виновато сообщила Джудит.

– Не надо больше, заканчивай. Выключи утюг. Если хочешь помочь, накрывай на стол. Чашки и тарелки – в буфете. В хлебнице должен быть кусок шафранного кекса, а масло – в плошке на холодильнике.

Они освободили на столе место, сдвинув в сторону несколько газет и «Фермерский еженедельник», и расставили все для чая. Ната тоже позвали к столу, но он отказался, предпочитая возиться со своей машинкой, которую катал туда-сюда по полу, мыча себе под нос, что должно было изображать шум мотора. Лавди оставила его в покое.

– Извини за беспорядок и за то, что не пустила тебя дальше кухни, – сказала она.

– Не говори ерунды.

– Я сделаю генеральную уборку и пришлю тебе официальное приглашение. На самом деле, домик – чудный, а новая ванная – просто прелесть. Кафель, горячие трубы под полотенца и прочее. Миленький папчик – сама щедрость. Жалко только, что у нас одна-единственная спальня. Нат спал бы лучше один, в своей спальне. Но тут уж ничего не поделаешь. – Она налила Джудит чаю. – Вот у тебя дома всегда ни пылинки, полный порядок.

– Это Филлис. К тому же у нас ведь нет трехлетнего пострела, который все переворачивает вверх дном.