Читаем Возвращение Героя (СИ) полностью

- Хм... - задумчиво произнёс бывший немёртвый, сжимающий в руках фиолетовый кристалл. Зеленоволосый мальчик поглаживал подбородок и чему-то время от времени кивал, разглядывая острые грани кристалла.


Чуть поодаль валялась разделанная туша монстра, напоминающего жёлтого скорпиона с собаку размером, а около мальчика стояла смуглая девочка, глупо поглядывающая на кристалл.


- Хм, дитя, этот кристалл пробуждает во мне желание... жить, - произнёс Гремори, на мгновение отвлекаясь от кристалла. - А ещё желание есть. Правда, это прекрасно?! Чувствую себя таким живым, ах!


- Можно мне его съесть, дедуль? - спросила Йен, потянув к кристаллу длинный коричневый хвост.


- Кыш, пакостник! - тут же шикнул парень, отбив хвост в сторону. - Нельзя есть всё, что вызывает у тебя подобное желание. Это ментал, а с менталом не шутят.


- Да плевать на ментал, я просто голодный! - Йен эмоционально взмахнула окровавленными руками, оглядев кучу перебитых скорпионов и тараканов, размером с человека. Они усеивали всю поляну и лежали даже на перевёрнутых деревьях, вывороченных с корнями. - Я набил этим тварюшкам их жучьи лица, а теперь хочу поесть, как нормальный мужик, хе-хе! Ауч! За что, дедуль?!


Девочка потёрла затылок, по которому прилетел кулак Гремори, и возмущённо взглянула в спокойные глаза своего напарника.


- Не кричи и следи за тоном, юная леди, - Гремори важно поднял вверх указательный палец. - Ментал - это не шутки. Я практически не ощущаю его, так как в прошлой жизни был невосприимчив к подобного рода волшбе и научился просто игнорировать её. Это не сложно. Но магия разума никогда не несёт ничего хорошего, поэтому совать в рот то, что вынуждает тебя это сделать - несусветная глупость, малышка.


- Ну, меня столько раз пытались поработить, приручить и многое-многое другое, что у меня аллергия на ментал. Или как ты там эту фигню называешь? - девочка сморщила нос и чихнула. - Старик, зря ты сказал, что это магия разума. Видишь? Теперь я чихаю! Пчхи! Но я хочу кушать, а везде эти тупые скорпионы и тараканы! Я что, похож на древолаза, чтобы жрать жуков? Они невкусные и хрустят... Пчхи! Боги, да когда же это прекратится?!


Гремори ничего не ответил, вновь покрутив в руках окровавленный кристалл, поблескивающий на первых лучах солнца, упавших на поляну.


- Йен, мы должны собрать остальных детишек, - серьёзно произнёс мальчик и ещё раз стукнул кулаком по голове своей подруги. - Йен!


- За что?! Пчхи!


- Слушай меня и прекрати чихать, негодница! - мальчик сжал в руках кристалл, тут же раздробив его. - Мы идём за остальными детьми. С этим испытанием и ритуалом что-то не так... Надеюсь, ещё не слишком поздно - местная Некромагия мне неизвестна, а долго хранить в лесу тела будет проблемно.


С этими словами Гремори схватил хвост Йен и потянул девочку в сторону просвета между деревьями.


- Де-е-ед, прекрати тянуть мой хвостик! - жалобно простонал "полубожественный дракон". - Ты сейчас мех примнёшь! Старик, ты хоть знаешь, сколько я его расчёсываю?!


- Цыц, юная леди! Ты же не понимаешь по-хорошему? Всему вас надо учить, эх...


За последний день Йен множество раз успел пожалеть, что не взял в напарники Ноя. Только он понимал, что значит быть "настоящим мужиком, отправившимся на охоту".


Через двадцать минут пути Гремори остановил свою напарницу рукой и принюхался к воздуху, после чего произнёс:


- Чую кровь и... запах мокрой кошки с собакой. Это детишки, побежали!


- Чудесно, - буркнула Йен, с болью оглядывающая примятый мех на длинном хвосте. - Мой прекрасный мех...


Глава 12.



- Покажи руку, - сказал Реван, после чего ухватил меня за плечо и силой вытащил руку на свет, отрицательно покачав головой. - Где ты уже так? Или... зачем ты это сделал?


Моя рука сейчас больше всего напоминала один большой ожог с кровавыми волдырями и запекшейся кровью, багровыми кляксами усеивающей местами потрескавшуюся, а местами почерневшую кожу.


Я вяло вытянул руку из хватки и с кривой ухмылкой покрутил её перед лицом, вновь переводя взгляд в алые глаза моего друга.


- Не повезло. Получил открытую рану, а Хлою тащить нужно. Ну и вокруг было много огня, так что решение само себя подсказывало.


- Своё тело нужно беречь, - устало произнёс мальчик, вместе со мной покосившись на Гремори, осматривающего Хлою. - Ты меня иногда пугаешь, Ной. Почему ты так стараешься ради нас? Постоянно стараешься.


- В смысле?


- Мы для тебя никто. Обычные души, ушедшие в Силу и вернувшиеся обратно к жизни, - ответил парень, поглядывая на проснувшуюся Мерлин, вокруг которой крутилась Йен. - Именно ты породил между нами связи. Укрепил их. Пытался помочь каждому, хотя не должен. Зачем тебе это?


- А зачем человеку товарищи? - вопросом на вопрос ответил ему я, пожав плечами. - Мы социальные существа, а ты даже представить не можешь, как иногда бывает скучно. Особенно, когда остаёшься один.


- Скука? - он тихо засмеялся, прикрыв глаза и несколько раз дёрнув чёрным ухом. - Что ж, если это ты, то вполне возможно. Пошли обработаем твою рану, герой.


Меня похлопали по спине, после чего силком потащили в сторону Гремори.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Слово о полку Игореве
Слово о полку Игореве

Исследование выдающегося историка Древней Руси А. А. Зимина содержит оригинальную, отличную от общепризнанной, концепцию происхождения и времени создания «Слова о полку Игореве». В книге содержится ценный материал о соотношении текста «Слова» с русскими летописями, историческими повестями XV–XVI вв., неординарные решения ряда проблем «слововедения», а также обстоятельный обзор оценок «Слова» в русской и зарубежной науке XIX–XX вв.Не ознакомившись в полной мере с аргументацией А. А. Зимина, несомненно самого основательного из числа «скептиков», мы не можем продолжать изучение «Слова», в частности проблем его атрибуции и времени создания.Книга рассчитана не только на специалистов по древнерусской литературе, но и на всех, интересующихся спорными проблемами возникновения «Слова».

Александр Александрович Зимин

Литературоведение / Научная литература / Древнерусская литература / Прочая старинная литература / Прочая научная литература / Древние книги
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1

Дмитрий Петрович Святополк-Мирский История русской литературы с древнейших времен по 1925 год История русской литературы с древнейших времен по 1925 г.В 1925 г. впервые вышла в свет «История русской литературы», написанная по-английски. Автор — русский литературовед, литературный критик, публицист, князь Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890—1939). С тех пор «История русской литературы» выдержала не одно издание, была переведена на многие европейские языки и до сих пор не утратила своей популярности. Что позволило автору составить подобный труд? Возможно, обучение на факультетах восточных языков и классической филологии Петербургского университета; или встречи на «Башне» Вячеслава Иванова, знакомство с плеядой «серебряного века» — О. Мандельштамом, М. Цветаевой, А. Ахматовой, Н. Гумилевым; или собственные поэтические пробы, в которых Н. Гумилев увидел «отточенные и полнозвучные строфы»; или чтение курса русской литературы в Королевском колледже Лондонского университета в 20-х годах... Несомненно одно: Мирский являлся не только почитателем, но и блестящим знатоком предмета своего исследования. Книга написана простым и ясным языком, блистательно переведена, и недаром скупой на похвалы Владимир Набоков считал ее лучшей историей русской литературы на любом языке, включая русский. Комментарии Понемногу издаются в России важнейшие труды литературоведов эмиграции. Вышла достойным тиражом (первое на русском языке издание 2001 года был напечатано в количестве 600 экз.) одна из главных книг «красного князя» Дмитрия Святополк-Мирского «История русской литературы». Судьба автора заслуживает отдельной книги. Породистый аристократ «из Рюриковичей», белый офицер и убежденный монархист, он в эмиграции вступил в английскую компартию, а вначале 30-х вернулся в СССР. Жизнь князя-репатрианта в «советском раю» продлилась недолго: в 37-м он был осужден как «враг народа» и сгинул в лагере где-то под Магаданом. Некоторые его работы уже переизданы в России. Особенность «Истории русской литературы» в том, что она писалась по-английски и для англоязычной аудитории. Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.). Николай Акмейчук Русская литература, как и сама православная Русь, существует уже более тысячелетия. Но любознательному российскому читателю, пожелавшему пообстоятельней познакомиться с историей этой литературы во всей ее полноте, придется столкнуться с немалыми трудностями. Школьная программа ограничивается именами классиков, вузовские учебники как правило, охватывают только отдельные периоды этой истории. Многотомные академические издания советского периода рассчитаны на специалистов, да и «призма соцреализма» дает в них достаточно тенденциозную картину (с разделением авторов на прогрессивных и реакционных), ныне уже мало кому интересную. Таким образом, в России до последнего времени не существовало книг, дающих цельный и непредвзятый взгляд на указанный предмет и рассчитанных, вместе с тем, на массового читателя. Зарубежным любителям русской литературы повезло больше. Еще в 20-х годах XIX века в Лондоне вышел капитальный труд, состоящий из двух книг: «История русской литературы с древнейших времен до смерти Достоевского» и «Современная русская литература», написанный на английском языке и принадлежащий перу… известного русского литературоведа князя Дмитрия Петровича Святополка-Мирского. Под словом «современная» имелось в виду – по 1925 год включительно. Книги эти со временем разошлись по миру, были переведены на многие языки, но русский среди них не значился до 90-х годов прошлого века. Причиной тому – и необычная биография автора книги, да и само ее содержание. Литературоведческих трудов, дающих сравнительную оценку стилистики таких литераторов, как В.И.Ленин и Л.Д.Троцкий, еще недавно у нас публиковать было не принято, как не принято было критиковать великого Л.Толстого за «невыносимую абстрактность» образа Платона Каратаева в «Войне и мире». И вообще, «честный субъективизм» Д.Мирского (а по выражению Н. Эйдельмана, это и есть объективность) дает возможность читателю, с одной стороны, представить себе все многообразие жанров, течений и стилей русской литературы, все богатство имен, а с другой стороны – охватить это в едином контексте ее многовековой истории. По словам зарубежного биографа Мирского Джеральда Смита, «русская литература предстает на страницах Мирского без розового флера, со всеми зазубринами и случайными огрехами, и величия ей от этого не убавляется, оно лишь прирастает подлинностью». Там же приводится мнение об этой книге Владимира Набокова, известного своей исключительной скупостью на похвалы, как о «лучшей истории русской литературы на любом языке, включая русский». По мнению многих специалистов, она не утратила своей ценности и уникальной свежести по сей день. Дополнительный интерес к книге придает судьба ее автора. Она во многом отражает то, что произошло с русской литературой после 1925 года. Потомок древнего княжеского рода, родившийся в семье видного царского сановника в 1890 году, он был поэтом-символистом в период серебряного века, белогвардейцем во время гражданской войны, известным литературоведом и общественным деятелем послереволюционной русской эмиграции. Но живя в Англии, он увлекся социалистическим идеями, вступил в компартию и в переписку с М.Горьким, и по призыву последнего в 1932 году вернулся в Советский Союз. Какое-то время Мирский был обласкан властями и являлся желанным гостем тогдашних литературных и светских «тусовок» в качестве «красного князя», но после смерти Горького, разделил участь многих своих коллег, попав в 1937 году на Колыму, где и умер в 1939.«Когда-нибудь в будущем, может, даже в его собственной стране, – писал Джеральд Смит, – найдут способ почтить память Мирского достойным образом». Видимо, такое время пришло. Лучшим, самым достойным памятником Д.П.Мирскому служила и служит его превосходная книга. Нелли Закусина "Впервые для массового читателя – малоизвестный у нас (но высоко ценившийся специалистами, в частности, Набоковым) труд Д. П. Святополк-Мирского". Сергей Костырко. «Новый мир» «Поздней ласточкой, по сравнению с первыми "перестроечными", русского литературного зарубежья можно назвать "Историю литературы" Д. С.-Мирского, изданную щедрым на неожиданности издательством "Свиньин и сыновья"». Ефрем Подбельский. «Сибирские огни» "Текст читается запоем, по ходу чтения его без конца хочется цитировать вслух домашним и конспектировать не для того, чтобы запомнить, многие пассажи запоминаются сами, как талантливые стихи, но для того, чтобы еще и еще полюбоваться умными и сочными авторскими определениями и характеристиками". В. Н. Распопин. Сайт «Book-о-лики» "Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.)". Николай Акмейчук. «Книжное обозрение» "Книга, издававшаяся в Англии, написана князем Святополк-Мирским. Вот она – перед вами. Если вы хотя бы немного интересуетесь русской литературой – лучшего чтения вам не найти!" Обзор. «Книжная витрина» "Одно из самых замечательных переводных изданий последнего времени". Обзор. Журнал «Знамя» Источник: http://www.isvis.ru/mirskiy_book.htm === Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890-1939) ===

Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (Мирский) , (Мирский) Дмитрий Святополк-Мирский

Культурология / Литературоведение / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги