Читаем Возвращение Героя (СИ) полностью

Я пополз к ней, с каждым движением восстанавливая привычное видение мира. Судя по всему, волчица была в схожем мне состоянии - она тоже пыталась подняться на ноги или хотя бы на четвереньки, но ей прилетело больше, чем мне.


Территория быстро разгоралась, всюду мелькали тени и очертания разнообразных тварей, спасающихся бегством, а неподалёку я, наконец более-менее восстановив зрение, заметил виновника огненного хаоса и взрывов - огромного десятиметрового голема, больше напоминающего ожившее здание.


У него была непропорционально большая прямоугольная голова, покрытая сияющими алым цветом иероглифами, мощные руки состояли из нескольких круглых колонн, их усеивали пылающие лианы и мох, туловище являлось кучей прямоугольных кусков какого-то здания, а тело поддерживали четыре ноги, придавая монстру вид краба или неправильного кентавра. Некогда белые провалы глазниц перекрасились в цвет огня.


Голем двигался медленно, но стремительно, словно ковш, ухватывал заостренными пальцами сразу по несколько монстров, после чего закидывал их в огромный рот, раскрывающийся с треском и скрежетом.


Вторая рука была объята пламенем, каменный истукан время от времени наводил её на разные участки леса, спуская с пальцев алые лучи, тем самым порождая ещё больше взрывов.


- Хлоя, - я наконец дополз до девочки, помогая ей подняться на ноги, - нужно бежать! Давай, вот так, пошли.


Я повёл её в противоположную голему сторону, раздумывая, что делать дальше.


То, что нас никто не затоптал, не загрыз и не прибил очередным взрывом - удача. Хотя я бы на месте этих монстров сейчас так же сломя голову бежал в противоположную сторону, если бы мог. Мои звериные инстинкты кричат и обзывают меня не самыми хорошими словами, но я не жалею о том, что, грубо говоря, позвал сюда эту тварь - сомневаюсь, что в ином случае нам бы удалось сбежать.


- Ной, мне очень хреново, - прошептала девочка. Из уголка её губы медленно скатывалась капля крови.


Я нахмурился и быстро оглядел её тело, аккуратно пройдясь ладонями по довольно большому синяку на левой стороне туловища.


- Вроде у тебя нет внутренних кровотечений, но ушиб серьёзный. Возможно, трещина ребра, - я сплюнул в сторону и с хеком подхватил девочку на руки, заставив её зарычать и завозиться. - Моя очередь тебя нести, не крутись!


- Отпусти! Я сама! - продолжила девочка, но я проигнорировал её и трусцой побежал дальше, продолжая двигаться в примерное местоположение Ревана с Мерлин.


- Молчи, - я ещё раз шикнул на неё, - этот шанс нельзя упускать!


Наверное, зря я сказал эту фразу, так как последовал очередной взрыв. В этот раз с ног сбили меня, но он прогремел на приличной дистанции от нашего местоположения, поэтому нас практически не протащило по земле, я даже кое-как сумел продолжить держать Хлою, хоть и валялся в земле лицом.


- Тьфу! - я выплюнул землю изо рта, покосившись на стенку пламени, появившуюся неподалёку от нас. - Шанс нельзя упускать, тьфу!


Я уселся на землю и помог сесть Хлое, неодобрительно поглядывающей в мою сторону. Девочка держалась за бок и временами сплёвывала скопившуюся во рту кровь, перемешавшуюся со слюной.


- Я прикусила язык, - поведал мне волчица. - Ничего серьёзного.


- Точно?


- Да. Мы должны... ух, идти дальше, - она с трудом поднялась на ноги и пошатнулась, но я её удержал.


Моё внимание привлекала тень, расположившаяся на уцелевшем дереве, освещаемом всполохами огня. Тень напоминала руку и указывала в левую сторону пальцем.


- Что... - я развернулся влево, после чего услышал на границе слуха свист и на инстинктах выставил перед лицом Хлои руку, в которую тут же вонзился длинный заостренный кусок древесины, норовивший попасть в глаз моей напарницы. - Гх!


- Ной! - глаза волчицы широко раскрылись от шока и ужаса, а я с болью оглядел инородный предмет, вошедший точно по середине ладони, после чего вновь перевёл взгляд на дерево.


Там всё так же была тень, но сейчас она напоминала широкую улыбку, медленно истаявшую в следующее мгновение.


- Всё хорошо, - я отвёл взгляд от руки и подхватил под плечо Хлою, став идти дальше. - Видимо, кусок палки откинуло очередным взрывом - удача на нашей стороне. Вынимать нельзя - потеряю слишком много крови, потом обработаю. Сейчас важнее Реван с Мерлин.


- Я должна тебе жизнь, - тихо отозвалась девочка. В её глазах всё ещё витал страх смерти.


- Не разбрасывайся подобным. Сначала головой подумай, а потом обещай жизнь или душу, - я уже говорил, что ненавижу, когда люди разбрасываются подобными фразочками?


- Но... я так не могу, ты же спас меня? - в глаза Хлои отражалось пламя, вперемешку с чудовищной решимостью. - Нас же учили, что жизнь всегда стоит другой жизни!


- Просто оставайся сама собой, этого достаточно, - я хмыкнул и задумался о той странной тени.


Было ощущение, что я где-то видел её... Хм, почему она помогла нам? Разве тени не на стороне Праматери? Это же какие-то духи?


Но где же я её видел?


Глава 11.



- Хлоя, я вроде бы услышал голос... - я нахмурил брови и навострил уши, немного наморщившись от максимальной концентрации. - Ревана? Нужно спешить! Слышишь...


Перейти на страницу:

Похожие книги

Слово о полку Игореве
Слово о полку Игореве

Исследование выдающегося историка Древней Руси А. А. Зимина содержит оригинальную, отличную от общепризнанной, концепцию происхождения и времени создания «Слова о полку Игореве». В книге содержится ценный материал о соотношении текста «Слова» с русскими летописями, историческими повестями XV–XVI вв., неординарные решения ряда проблем «слововедения», а также обстоятельный обзор оценок «Слова» в русской и зарубежной науке XIX–XX вв.Не ознакомившись в полной мере с аргументацией А. А. Зимина, несомненно самого основательного из числа «скептиков», мы не можем продолжать изучение «Слова», в частности проблем его атрибуции и времени создания.Книга рассчитана не только на специалистов по древнерусской литературе, но и на всех, интересующихся спорными проблемами возникновения «Слова».

Александр Александрович Зимин

Литературоведение / Научная литература / Древнерусская литература / Прочая старинная литература / Прочая научная литература / Древние книги
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1

Дмитрий Петрович Святополк-Мирский История русской литературы с древнейших времен по 1925 год История русской литературы с древнейших времен по 1925 г.В 1925 г. впервые вышла в свет «История русской литературы», написанная по-английски. Автор — русский литературовед, литературный критик, публицист, князь Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890—1939). С тех пор «История русской литературы» выдержала не одно издание, была переведена на многие европейские языки и до сих пор не утратила своей популярности. Что позволило автору составить подобный труд? Возможно, обучение на факультетах восточных языков и классической филологии Петербургского университета; или встречи на «Башне» Вячеслава Иванова, знакомство с плеядой «серебряного века» — О. Мандельштамом, М. Цветаевой, А. Ахматовой, Н. Гумилевым; или собственные поэтические пробы, в которых Н. Гумилев увидел «отточенные и полнозвучные строфы»; или чтение курса русской литературы в Королевском колледже Лондонского университета в 20-х годах... Несомненно одно: Мирский являлся не только почитателем, но и блестящим знатоком предмета своего исследования. Книга написана простым и ясным языком, блистательно переведена, и недаром скупой на похвалы Владимир Набоков считал ее лучшей историей русской литературы на любом языке, включая русский. Комментарии Понемногу издаются в России важнейшие труды литературоведов эмиграции. Вышла достойным тиражом (первое на русском языке издание 2001 года был напечатано в количестве 600 экз.) одна из главных книг «красного князя» Дмитрия Святополк-Мирского «История русской литературы». Судьба автора заслуживает отдельной книги. Породистый аристократ «из Рюриковичей», белый офицер и убежденный монархист, он в эмиграции вступил в английскую компартию, а вначале 30-х вернулся в СССР. Жизнь князя-репатрианта в «советском раю» продлилась недолго: в 37-м он был осужден как «враг народа» и сгинул в лагере где-то под Магаданом. Некоторые его работы уже переизданы в России. Особенность «Истории русской литературы» в том, что она писалась по-английски и для англоязычной аудитории. Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.). Николай Акмейчук Русская литература, как и сама православная Русь, существует уже более тысячелетия. Но любознательному российскому читателю, пожелавшему пообстоятельней познакомиться с историей этой литературы во всей ее полноте, придется столкнуться с немалыми трудностями. Школьная программа ограничивается именами классиков, вузовские учебники как правило, охватывают только отдельные периоды этой истории. Многотомные академические издания советского периода рассчитаны на специалистов, да и «призма соцреализма» дает в них достаточно тенденциозную картину (с разделением авторов на прогрессивных и реакционных), ныне уже мало кому интересную. Таким образом, в России до последнего времени не существовало книг, дающих цельный и непредвзятый взгляд на указанный предмет и рассчитанных, вместе с тем, на массового читателя. Зарубежным любителям русской литературы повезло больше. Еще в 20-х годах XIX века в Лондоне вышел капитальный труд, состоящий из двух книг: «История русской литературы с древнейших времен до смерти Достоевского» и «Современная русская литература», написанный на английском языке и принадлежащий перу… известного русского литературоведа князя Дмитрия Петровича Святополка-Мирского. Под словом «современная» имелось в виду – по 1925 год включительно. Книги эти со временем разошлись по миру, были переведены на многие языки, но русский среди них не значился до 90-х годов прошлого века. Причиной тому – и необычная биография автора книги, да и само ее содержание. Литературоведческих трудов, дающих сравнительную оценку стилистики таких литераторов, как В.И.Ленин и Л.Д.Троцкий, еще недавно у нас публиковать было не принято, как не принято было критиковать великого Л.Толстого за «невыносимую абстрактность» образа Платона Каратаева в «Войне и мире». И вообще, «честный субъективизм» Д.Мирского (а по выражению Н. Эйдельмана, это и есть объективность) дает возможность читателю, с одной стороны, представить себе все многообразие жанров, течений и стилей русской литературы, все богатство имен, а с другой стороны – охватить это в едином контексте ее многовековой истории. По словам зарубежного биографа Мирского Джеральда Смита, «русская литература предстает на страницах Мирского без розового флера, со всеми зазубринами и случайными огрехами, и величия ей от этого не убавляется, оно лишь прирастает подлинностью». Там же приводится мнение об этой книге Владимира Набокова, известного своей исключительной скупостью на похвалы, как о «лучшей истории русской литературы на любом языке, включая русский». По мнению многих специалистов, она не утратила своей ценности и уникальной свежести по сей день. Дополнительный интерес к книге придает судьба ее автора. Она во многом отражает то, что произошло с русской литературой после 1925 года. Потомок древнего княжеского рода, родившийся в семье видного царского сановника в 1890 году, он был поэтом-символистом в период серебряного века, белогвардейцем во время гражданской войны, известным литературоведом и общественным деятелем послереволюционной русской эмиграции. Но живя в Англии, он увлекся социалистическим идеями, вступил в компартию и в переписку с М.Горьким, и по призыву последнего в 1932 году вернулся в Советский Союз. Какое-то время Мирский был обласкан властями и являлся желанным гостем тогдашних литературных и светских «тусовок» в качестве «красного князя», но после смерти Горького, разделил участь многих своих коллег, попав в 1937 году на Колыму, где и умер в 1939.«Когда-нибудь в будущем, может, даже в его собственной стране, – писал Джеральд Смит, – найдут способ почтить память Мирского достойным образом». Видимо, такое время пришло. Лучшим, самым достойным памятником Д.П.Мирскому служила и служит его превосходная книга. Нелли Закусина "Впервые для массового читателя – малоизвестный у нас (но высоко ценившийся специалистами, в частности, Набоковым) труд Д. П. Святополк-Мирского". Сергей Костырко. «Новый мир» «Поздней ласточкой, по сравнению с первыми "перестроечными", русского литературного зарубежья можно назвать "Историю литературы" Д. С.-Мирского, изданную щедрым на неожиданности издательством "Свиньин и сыновья"». Ефрем Подбельский. «Сибирские огни» "Текст читается запоем, по ходу чтения его без конца хочется цитировать вслух домашним и конспектировать не для того, чтобы запомнить, многие пассажи запоминаются сами, как талантливые стихи, но для того, чтобы еще и еще полюбоваться умными и сочными авторскими определениями и характеристиками". В. Н. Распопин. Сайт «Book-о-лики» "Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.)". Николай Акмейчук. «Книжное обозрение» "Книга, издававшаяся в Англии, написана князем Святополк-Мирским. Вот она – перед вами. Если вы хотя бы немного интересуетесь русской литературой – лучшего чтения вам не найти!" Обзор. «Книжная витрина» "Одно из самых замечательных переводных изданий последнего времени". Обзор. Журнал «Знамя» Источник: http://www.isvis.ru/mirskiy_book.htm === Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890-1939) ===

Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (Мирский) , (Мирский) Дмитрий Святополк-Мирский

Культурология / Литературоведение / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги