Возвращение к истокам (СИ)

— Это место часто путает, увлекает. Придуманный мир ничто без живого тепла. Вот и этот умирает. Немногие могут сюда приходить. Даже из сольвейгов.

— Что это за место?

— У него много названий. Одно из них — Безвременье. Здесь нет прошлого, нет будущего. Лишь настоящее. Призраки этим пользуются, но ты не смотри на призраков. Это место влияет на судьбы. Сейчас узнаешь, почему.

Пустыня ответила безмолвием и расстелила вокруг бескрайнюю песочную простыню. Мы пошли по ней вперед, хотя я уже плохо понимала, что здесь «вперед», а что «назад». Там не существовало направлений, рамок и границ. И я невольно подумала: а вдруг и меня нет? Вдруг Гуди нет? Совсем. И все это снится мне…

Не снилось. Нещадно палило солнце, и подошвы плавились от горячего песка. Ветер швырял его горстями в лицо, и приходилося прикрывать глаза.

Наверное, поэтому я его не сразу заметила. Лишь когда полыхнул амулет, обжигая кожу на груди, обратила внимание.

Невысокий, жилистый, в потертых джинсах и выцветшей синей майке, он копался в земле около небольшого домика с розовой черепичной крышей. Участкок, который, по сути, был оазисом среди бескрайних песков, манил буйной зеленью и запахами цветов. Между клумб, на круглом выложенном брусчаткой участке дворика плескались в небольшом фонтанчике серебристые рыбки. Они выпрыгивали из воды и на мгновение застывали в воздухе, переливаясь чешуйчатыми боками.

Почти черная от загара кожа мужчины шелушилась, отходила клочьями, обнажая новый слой — розоватый и нежный. Белоснежные седые волосы переливались серебром. А когда он поднял на нас взгляд, глаза его улыбались.

— Ты всегда опаздываешь, — шутливо пожурил он Гуди. — Ни разу вовремя не пришел.

— У тебя часы спешат, — улыбнулся Гуди и посмотрел на меня. — Ее время настало.

— Последователей себе готовишь? Понимаю, — кивнул седоволосый и поднялся. — А ведь когда-то я учил тебя, помнишь?

— Помню. Давно это было.

— Слишком давно. А вот это я делал недавно, кажется. — Мужчина указал на амулет Эрика и прищурился. — Не так давно и для…

— Для него, — подтвердил Гуди.

— О! — воодушевился седовласый и пристально меня осмотрел. Усмехнулся. — О!..

— Ты всегда ее так встречаешь, — рассмеялся Гуди и повернулся ко мне. — Это Арендрейт, и с памятью у него не очень. Старый пень.

— От пня слышу, — обиделся Арендрейт. — Можно было сразу сказать, что она пришла писать в книге. Я бы вспомнил.

— Писать в книге? — переспросила я. А потом, наконец, поняла: — В той самой книге?!

— В той самой, — подтвердил Аредрейт, развернулся к дому и махнул рукой, приглашая. — Идем.

— Что мне там писать? — Я обернулась к Гуди. — Я не знаю будущего. До сегодня я была уверена, что у меня получится вернуть Эрика, а теперь… Да у меня видиний не было больше года!

— Ты знаешь прошлое. Свое прошлое. И прошлое Эрика.

— Не понимаю… — нахмурилась я.

— Еще несколько столетий назад было предсказано, что в кевейне родится сильный воин. Могучий. Потомок Херсира. И воля его будет сильна, как и он сам. А возможности велики настолько, что не останется в мире ни одного мужа, способоного ему противостоять. Его род обрастет легендами, а имя его прославится в веках.

— Эрик, — выдохнула я и сжала амулет.

— Но лишь пророки сольвейгов смогли углядеть, что воля его будет не так сильна. Трагедия юности нанесла Эрику рану, которую он не мог залечить самостоятельно. Это разрушало его, а с ним и тех, кто рядом. В итоге он превратился бы в жестокого тирана и узурпатора, которого не смог бы никто одолеть.

— Эрик не такой! — запротестовала я. — Он бы никогда…

— Потому что ты узнала его другим. А все потому, что у него была цель.

— Кан, — догадалась я.

Гуди кивнул.

— Поиски пророчицы стали его наваждением, отвлекая от саморазрушения. Ему пришлось жить среди людей, от которых он тщательно отгораживался предыдущие несколько лет. Медленно, но уверенно, эти люди возвращали ему человечность. В итоге Эрик стал тем, кого ты знала.

— Предсказание, написанное в книге, изменило его, я поняла. Но я-то тут при чем? Разве не ты пишешь в книге?

— Я — сольвейг и не принадлежу никакому племени. Я не могу писать о нем. В отличие от тебя.

— Хочешь, чтобы я написала для него пророчество?! Но зачем? Эрик мертв давно! Что даст запоздалая запись?

— Запоздалая? — удивился Гуди. — Разве написанное уже не сбылось? — И, пока я приходила в себя от услышанного, добавил: — Я же сказал, это место вне законов времени.

Среди склонившихся к фонтану ив было прохладно. Уютно. Увитая виноградной лозой беседка, кованая скамейка под раскидистой кроной, выложенные разноцветной мозаикой тропинки. И цветы — везде, куда падает взгляд. Ароматные бутоны роз, пышные пионы, остоперые астры, розовые петуньи. Запахи пьянили, от них кружилась голова. От них и от попыток выделить другой — знакомый, затертый памятью, но такой родной аромат. Он принадлежал тому, кто однажды был тут. Ходил по прохладной плитке босиком, умывался в прозрачной воде фонтанчика, прятал раскатистый смех в продолговатых листьях замерших ив.

Когда-то.