Возвращение к любви

День, в который Анна Флоря переехала в Пояну, стал для нее своеобразным рубежом, разделившим ее жизнь на две совершенно различные части. Первую она прожила, как могла, оставшись в одиночестве после развода с Ильей Флорей, она уехала из Албиницы и некоторое время проработала в Стэнкуце. Весна была в разгаре, на виноградниках шла обрезка, и Анна с головой ушла в водоворот полевых работ. С зари до поздней ночи, с рассвета до глубокой темноты… Выходила из дому затемно и битых семь километров шла пешком. Напрасно бранился по этому поводу Лянка; на следующий день она снова отправлялась в путь тем же пешим порядком. Эти долгие утомительные походы, казалось, помогали ей изгнать из памяти все, что наболело до тех пор. Пока ей не стало ясно, что все старания напрасны.

И так случилось, что в один из дней никто не встретил более Анну ни на плантациях, ни в селе, ни в правлении колхоза. Некоторое время она прожила дома, у родителей; там ее удерживала и маленькая Марианна, счастливая тем, что каждый день видит мать. Потом Анна вспомнила, что Максим Мога предложил ей устроиться в Пояне. И вот она здесь и пробует снова перекроить судьбу. Мога и был как раз тем человеком, в котором она больше всего нуждалась в это трудное для нее время. Нуждалась в его стойкости. Ему ведь тоже выпало на долю немало испытаний, так что вся его жизнь могла послужить ей примером и опорой.

— Я тебе говорил еще в Стэнкуце, что работать ты там не сможешь. Тогда ты обиделась, — заметил Мога несколько дней спустя, при встрече.

— Мне показалось, что ты сказал это мне из жалости, — ответила Анна не таясь.

— По какой причине тебя следовало жалеть? Что избавилась от человека, с которым не могла больше жить? Развод — не самая большая из трагедий. Но хватит, мы говорили уже об этом в Стэнкуце. Нет смысла к этому возвращаться. — Максим дружелюбно на нее взглянул. Он чувствовал себя обязанным позаботиться об Анне, помочь ей справиться с ее бедой. Надо ввести ее в круг его знакомых, чтобы она не мучилась одиночеством. А придет время — познакомит ее с Элеонорой.

Накануне Мога обсудил положение с Кэлиману, и первый секретарь предложил ему устроить Анну там, где, по его мнению, она будет лучше себя чувствовать.

— И я всегда буду рядом, чтобы помочь…

— Спасибо, Максим Дмитриевич.

— А теперь пойдем, — сказал Мога.

Анна не знала, куда он ее поведет. Не ведала, где будет трудиться. Но оставила все на его разумение и молча последовала за ним во двор, где ждала их «Волга». Максим открыл заднюю дверцу и, пригласив Анну в машину, занял место рядом с ней.

— А это товарищ Ионикэ Бырсан, — представил он ей водителя. — Племянник Драгомира Войку, с которым ты познакомилась позавчера у меня. Отличный парень Ионикэ, но службой своей, к сожалению, недоволен.

— Как же мне быть довольным, Максим Дмитриевич, — притворился обиженным шофер, — если с тех пор, как я получил эту «Волгу», в нее не садилась ни единая ласточка. Ходит слух, будто ребята, работавшие у вас шоферами, так и остались неженатыми.

— Есть у Ионикэ один недостаток — много говорит. Во всех других отношениях он просто молодец. Пошлю его в институт, выучится на инженера-механика. К осени, Ионикэ, собирайся в дорогу, — обратился он вновь к водителю. — А пока заруби на носу: товарищ Анна Флоря — агроном-виноградарь, опытный специалист и назначена к нам в объединение на работу.

— Понял, Максим Дмитриевич, — ответил шофер и на долю секунды повернул голову к Анне.

— Очень хорошо. А теперь — в Драгушаны. Или сначала пообедаем?

— Спасибо, нет, — ответила она не сразу. — Свой хлеб сегодня я еще не заработала, — улыбнулась Анна. — Только и делала, что выслушивала жалобы товарища Станчу.

— Когда же это вы повстречались?

— Утром, когда я направлялась в дирекцию, а он как раз оттуда шел. Поведал мне, что получил большую головомойку. Пострашнее, чем на собрании.

Мога слегка сдвинул брови. В это утро, когда Станчу явился к нему с извинениями, объясняя неуместный поступок чистейшими и искреннейшими побуждениями, по его голосу и глазам Мога ясно почувствовал, что тот не простит ему отказ принять дорогой подарок. Может быть, это и заставило его повести разговор в спокойном тоне, не затягивать его и сразу же сменить тему. Но подобное обращение, видимо, задело Станчу еще больнее, чем «большая головомойка», которую тот просто выдумал, чтобы объяснить свое плохое настроение.

— Виктор Станчу — хороший руководитель, — сказал Максим Анне. — А драгушанский совхоз у нас — один из лучших.

Анна взглянула на него вопросительно:

— Значит, буду работать вместе со Станчу?

Мога не стал спешить с ответом. Признаться по чести, он предпочел бы оставить ее в Пояне. Чтобы рядом была близкая душа, с которой можно поговорить без утайки, попросить совета и знать при том, что, удачен он или нет, совет будет искренним. Но Станчу тоже нуждался в знающих специалистах.

2